умерли? А может быть, еще половина поднимется? Или даже все?
– Але! Але! – по лицу Светки потекли слезы. – Ну сними трубку, мамочка!
Лена отвлеклась от корчившегося на тротуаре. Все равно подойти к нему сейчас и помочь слишком опасно. А может быть – нет, но она все равно не смогла бы себя заставить это сделать.
– Дай мне телефон, потом еще раз перезвонишь!
Она вырвала трубку у Светы, обиженно покосившейся на нее сквозь слезы, и первым делом посмотрела на зарядку аккумулятора. Почти полная! Надо успокоиться, перестать паниковать. Дважды сбившись, Лена по памяти набрала городской родителей. Предательские слезы выступили после первого же гудка: сама себя настроила на худшее и заранее приготовилась реветь, как подруга!
– Лена?! – Мать кричала. – Почему ты не берешь трубку, где тебя носит?! Я уже и на мобильный, и на городской звонила, ты дома?
– Пока нет. Мама, у нас тут такое творится: ты, пожалуйста, не выходи никуда…
– Иди домой и жди своего Павла! – Екатерина Михайловна командовала, как когда-то в детстве. – А потом пусть он везет тебя к нам, но не домой, а к церкви. Помнишь церковку нашу? Я сейчас пойду…
– Не надо, не ходи, ма!
– Слушай, не перебивай!!! – мать опять перешла на оглушительный крик. – Я брошу ключи в почтовый ящик, мало ли что! Сломаешь дверцу, как тогда, помнишь? Отец в гараж пошел, соседу с чем-то там помогать, черт старый! Говорила: сядь, поешь сперва… Я иду за ним, а потом в церковь. Слушай и запоминай: пророк Новый Иеремия!
– Кто? – ошалела Лена, свободной рукой отталкивая уже наседавшую Свету. – Какой еще Иеремия?
– Новый! Ты слушаешь меня или нет? Пророк Новый Иеремия, он у нашей церквушки тихо проповедовал: батюшка-то наш его не любит! А вышло, что правду говорил: последние времена пришли, а он средство для спасения знает! Так ты Павла своего упрямого не слушай, ты ему скажи: меня отвези, а сам пусть как хочет! И чуть что не так – сразу звони отцу, я буду следить, чтобы он включенным мобильник держал, а не экономил, экономист на пенсии! Хватит уже экономить, время кончилось!
– Мама, подожди, подожди! Я боюсь, что… – Лена пыталась сосредоточиться, но мать ее не слушала.
– И свой телефон включи немедленно, поставь его на зарядку, что-нибудь покушать собери, попить, и как Павел появится – пусть сразу тебя к церкви везет! А сам как хочет, у него свои родители есть! Я побежала, сердце за Гришу неспокойно!
Вот и весь разговор. Ошарашенно глядя на пустой экран телефона, Лена позволила подруге вырвать его у себя. Нужно было, конечно, теперь позвонить Паше, но придется подождать. Позади раздался какой-то хруст, и она нервно оглянулась. Мужчина, про которого она успела позабыть, – тот, что приподнимался с асфальта, – стоял, покачиваясь, и что-то грыз. Лена не могла на таком расстоянии уверенно сказать, что у него в руках, но почему-то сразу поняла, что хрустят кости. Мужчина грыз жадно, торопясь, и по его щекам, по белой футболке капали красные капли… Только теперь в голове окончательно сложилась совершенно невозможная картина! Лена вскрикнула, и мужчина, продолжая жевать, поднял голову. Теперь она смогла рассмотреть: он грыз чью-то маленькую руку, скорее всего – детскую.
– Света, бежим! – Лена затрясла подругу, снова плакавшую, прижав телефон к уху, за плечо. – Светка, бежим сейчас же!
Светлана повернула голову, и второй раз просить ее не пришлось. Громко заверещав, она, не разбирая дороги, сквозь кусты кинулась к магазину. Мужчина с окровавленным лицом на ее движение среагировал, как гончий пес: именно с такой скоростью он сорвался с места.
«Бесполезно все!! – прыгали мысли в голове Лены, когда она ломилась сквозь кусты вслед за подругой. – Он же бежит, как этот… Как его… «Люди Х»! Мутант!»
Однако их преследователь, видимо, еще не до конца пришел в себя: забежав в крохотную рощицу, он споткнулся, на лету врезался головой в дерево глухо застонал, пытаясь подняться с земли. Стон его был похож на какую-то смесь скулежа и рычания. Девушки, стремглав пронесшись через автостоянку, дважды перепрыгнув через лежащих на земле людей, оказались перед входом в универсам. Светка, не раздумывая, с визгом влетела в распахнутые по случаю летнего времени двери. Притормозив, Лена все же остановилась в дверях и оглянулась: в последний миг ей показалось, что они сами себя загоняют в ловушку. Но тот, с кровавым лицом, уже встал и набычась снова высматривал жертву, широко раздувая при этом ноздри. Лена протиснулась в торговый зал. Тут она едва не налетела на застывшую в ужасе подругу.
Люди лежали всюду: перед кассами, за ними, в глубине зала между стеллажей с продуктами… Смерть – если это и правда была смерть, в чем теперь Лена не сомневалась, – не пощадила никого. Прямо перед Светланой очумевшая от горя мать делала искусственное дыхание мальчику лет двух, рядом в двухместной коляске застыла с раскрытым ртом и кровавой пеной на зубах его сестра-близнец. В проходах кто-то шевелился, силился встать, из угла магазина доносилось утробное рычание. Лена оглянулась: не вбежал ли следом людоед? Но тот, похоже, нашел себе другую дичь. Когда она опять посмотрела вглубь магазина, то с визгом отпрыгнула: прямо перед ней оказался невысокий, тощий и заросший по глаза рыжей бородкой человек лет сорока. Он широко улыбался.
– Боишься? А ты выпей! Теперь всем можно, теперь всем хана!
В одной руке он держал открытую бутылку водки, в другой – «баллон» пива, которым явно запивал более крепкий напиток. Мужчина некрепко держался
