Все в стране знали, что роща была священной, но Эриса-как-его-там это не остановило. (А давайте я и дальше буду называть его просто Эрисом.) И вот Эрис собрал где-то пятьдесят своих силачей друзей, раздал им наточенные бронзовые топоры, и они все вместе направились к роще.
Стоило дриадам заметить их, и они в ужасе завизжали и призвали Деметру прийти на помощь.
Видимо, богиня у них была на быстром вызове, потому что она в долю секунды оказалась там.
Деметра приняла образ человеческой девушки и шагнула на дорогу, прямо навстречу Эрису и его отряду вооруженных топорами громил.
— О боги! — воскликнула она. — Сколько больших и могучих мужчин! Куда вы направляетесь?
— С дороги, девчонка, — проворчал Эрис. — У нас тут знатная рубка намечается.
— Но вы ведь не собираетесь напасть на эти бедные беззащитные деревья?
— Мне нужны стройматериалы! — взревел Эрис. — Я хочу построить величайший особняк во всем мире!
Его друзья разразились воплями поддержки и угрожающе замахали своими топорами.
— Вам следует остановиться на других деревьях, — Деметра изо всех сил старалась сохранить самообладание. — Это роща Деметры.
— Ха! — презрительно отозвался Эрис. — Это самые высокие деревья во всех окрестностях. А для моего главного зала мне нужны высокие деревья! Мы с моими друзьями будем пировать там каждую ночь! Мы будем устраивать такие великолепные пиршества, что я прославлюсь на всю Грецию!
Его друзья начали восклицать «ням-ням» и причмокивать губами.
— Но это дом для многих невинных дриад! — продолжала настаивать на своем Деметра.
— Если эти дриады попытаются меня остановить, — отозвался Эрис, — я разрублю и их!
Деметра скрипнула зубами.
— А если тебя попытается остановить сама Деметра?
Эрис расхохотался.
— Пусть попробует! Я не боюсь какой-то глупой урожайной богини. А теперь отойди в сторону, иначе я разрублю и тебя, девчонка.
Он плечом оттеснил богиню и направился прямиком к самому большому дереву — огромному белому тополю. Но стоило ему замахнуться топором, как мощный порыв ветра сбил его с ног.
Деметра выросла до впечатляющих размеров — она поднялась над деревьями подобно этакой Злакозилле в своих зелено-черных одеждах, с короной из дымящихся колосьев в золотых волосах и с загнутым лезвием, отбросившим тень на весь отряд смертных.
— ЗНАЧИТ, — прогремела гигантская Деметра, — ТЫ МЕНЯ НЕ БОИШЬСЯ?
Пятьдесят приятелей Эриса тут же побросали свои топоры и бросились наутек, визжа, как маленькие девочки.
Эрис попытался встать, но его колени обратились в желе.
— Нет… Я просто… Ну…
— ТЫ ХОТЕЛ ПРОСЛАВИТЬСЯ СВОИМИ ПИРШЕСТВАМИ?! — проревела Деметра. — И ТЫ БУДЕШЬ ПИРОВАТЬ, ЭРИСИХТОН, — КАЖДУЮ НОЧЬ ВЕЛИЧАЙШИЙ ПИР, КАК ТЫ И ЗАДУМЫВАЛ! Я БОГИНЯ УРОЖАЯ, ГОСПОЖА ВСЕЙ ПИЩИ, И ТЫ БУДЕШЬ ЕСТЬ И ЕСТЬ ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ, НО НИКОГДА НЕ НАСЫТИШЬСЯ!
И Деметра исчезла в изумрудной вспышке.
Бедный Эрис бежал, хныча и клянясь всем богам, что он
За несколько дней голод и жажда стали невыносимыми. Облегчение приходило лишь во сне, но даже в снах он видел еду. А просыпаясь, оказывался опять голодным.
Эрис был богат, но за пару недель спустил практически все свое состояние, только чтобы купить еды. Он ел без остановки, дни напролет. Ничего не помогало. Наконец он остался ни с чем. Друзья от него отвернулись. Отчаяние стало таким сильным, что он даже попытался продать родную дочь в рабство, лишь бы получить денег на еду. К счастью, Деметра не была столь жестокой, чтобы позволить случиться подобному. Когда бедная девушка взмолилась, чтобы хоть кто-нибудь пришел ей на помощь, ее зов услышал Посейдон. Может, он решил, что за ним перед Деметрой остался должок после того случая с лошадиным свиданием. А может, он в принципе не имел ничего против помощи симпатичной смертной. В общем, он взял девушку под свою защиту и сделал ее экономкой в своем подводном дворце. Что же касается Эрисихтона, то он совсем зачах и умер мучительной смертью. Такой вот хеппи-энд.
Молва об этом случае разошлась. Смертные сообразили, что лучше относиться к Деметре со всей серьезностью. Ведь тот, в чьей власти сама пища, может как благословить тебя, так и очень жестко проклясть.
После этого Деметра подумала, что нервы у нее стали ни к черту, и решила расслабиться и просто наслаждаться жизнью, а больше всего во всем мире ее радовала ее старшая дочь Персефона. Нет, конечно же, она любила и других своих детей, но Персефона определенно была на первом месте.
— Хватит с меня трагедий, — сказала себе Деметра, — пора расслабиться и насладиться компанией моей чудесной дочурки!
Как вы могли догадаться сами, ничего путного из этого не вышло.
