он указал на небо, потом широким жестом обвел «Марс Эдвенчер», англичан и марсиан. И замолчал, опустив руки.
Секстон и Кидд обменялись взглядами. Даже натурфилософ был сбит с толку этим представлением.
– Может, Библию ему покажем? – предложил капитан. – Он указал на Небеса…
– Идеи получше у меня нет, – согласился Секстон. Кидд протянул ему тяжелую книгу и открыл на Книге Бытия. – Это наша самая священная книга, – благоговейно объяснил Секстон марсианам. – А это история сотворения Вселенной.
Марсианин взял книгу, внимательно изучил ее со всех сторон, попутно раздавая трескучие комментарии своим людям. Он проводил когтями по строкам, будто читая, и осторожно постукивал по кожаной обложке и переплету. Он поднес книгу к лицу, соединив глаза странным образом.
Потом, к ужасу Кидда, он медленно и осторожно вырвал страницу, скомкал ее и засунул меж отвратительных челюстей.
Обида сковала их; Кидд и Секстон не могли сделать ничего лучше, чем просто стоять и, выпучив глаза, смотреть, как марсианин жует и глотает страницу, явно чего-то ожидая. Ни один лондонский гурман не дегустировал вино в своем любимом клубе с таким напряженным вниманием. Черные незащищенные глаза даже потеряли фокус, когда местный сосредоточился на ароматном букете вкусов пергамента и чернил.
Секстон буквально кипел от ярости.
– Это же Слово Божье! – выпалил он.
Кидд тоже был оскорблен, но не так сильно, как Секстон, и он ясно осознавал, что их со всех сторон обступила толпа вооруженных марсиан.
– Доктор, полегче, – тихонько пробормотал он и опустил руку Секстону на плечо.
С заметным усилием тот успокоился. Но когда марсианин вырвал вторую страницу, потом третью, деля их на кусочки поменьше и раздавая своим, Кидду пришлось буквально держать Секстона.
– Похоже, Слово Божье показалось им весьма… удобоваримым. – Кидд здоровой рукой обхватил Секстона поперек узкой груди, оттаскивая его подальше. У него самого богохульное поведение марсиан вызвало истерический смех, который он едва сдерживал.
Секстон глубоко вздохнул и похлопал Кидда по руке. Капитан отпустил его.
– Прости им, Господи, – произнес он, возводя глаза к нему. – Они не ведают, что творят.
Пока они разговаривали, марсианин передал Библию своему подданному. Третий же выступил вперед со сплюснутой стеклянной бутылкой в руках: главный протянул ее Секстону. На поверхности были какие-то завитки, вероятно, письмена; содержимое переливалось цветом темного янтаря.
Секстон и Кидд обменялись вопросительными взглядами. Кидд вытащил пробку из мягкой смолы и осторожно понюхал содержимое. Он приподнял бровь, не решаясь пока ничего говорить.
Вкус был необычный, с нотками имбиря и сосны, но густой насыщенный глоток был таким знакомым и так обжигал, что на глазах выступили слезы.
– Не «Фаринтош», конечно, – обратился он к Секстону, – но, черт меня побери, это отличный виски!
Секстон моргнул и слегка поклонился марсианам.
– Что ж, основу для мены мы, кажется, отыскали, – сказал он.
Кидд грел руки у костра марсианского принца, удивляясь, как далеко он занёсся со времён Ньюгейтской тюрьмы.
Несмотря на трудности с коммуникацией, марсиане с удовольствием меняли свои товары на книги, ремни и прочие кожаные вещи. Марсианское мясо, хоть и островатое, с душком, было вполне годным; ко всему прочему, команде Кидда позволили поселиться в маленьком круглом здании, которое было вырезано из единого куска песчаника. Секстон, правда, предположил, что этот «камень» был просто песком, слепленным в единое целое с помощью слюны марсиан, но об этом Кидд старался не думать.
Секстон же был тут просто счастлив. Он занялся изучением марсианских флоры и фауны, марсианского языка и астрономии – он обнаружил, что у этой планеты есть две маленькие луны. Казалось, он был бы рад остаться тут до конца дней.
Но на их корабле был очень ограниченный запас того, что можно было бы продать. Одни моряки уже работали на марсиан, другие их развлекали – например, играли на свистульке – в обмен на спиртное и всякую всячину, но это не могло продолжаться вечно. Кидду начинало казаться, что марсианин в шляпе смотрит на них уже негостеприимно своими выпуклыми черными глазами.
Кидд отошел от огня и пересек общую комнату. Он направлялся туда, где Секстон изучал одну из марсианских книг – длинную катушку тонкого металла, покрытую веретенообразными письменами. Марсианская сталь была куда лучше английской и могла сравниться с лучшей испанской; плюс она водилась здесь в изобилии.
Секстон был настолько погружен в работу, что не сразу заметил присутствие Кидда.
– Мне кажется, вот это глагол, – сказал он, указывая на один из значков на исписанной полоске стали.
– У меня есть вопрос натурфилософского характера.
– Да?
– Идем-ка.
Они завернулись в плащи – дорогие, мягкие плащи ярких цветов – и вышли наружу, туда, где тусклое солнце давно спряталось за горизонтом. Улицы были тихи и очень темны (марсиане предпочитали проводить вечера дома), но на небе сияли тысячи звезд.
