Я ещё раз покосился на обезумевший счётчик:
– Вижу… Кого конкретно?
– Всех! Всех крутых перцев «Шуйфонга»! Гвардия вместе с Великим Князем!
Я понимающе кивнул:
– Догнать догнали, а что с ними делать – непонятно, так?
Юный воин позволил себе усмехнуться:
– Так точно! Там нет никого ниже триста пятидесятого, а триадовский кланлид – так вообще под пятисотый! Правда, криворукие все чуток – видать, уровни дутые, с рабского опыта. Часто тупят, крабы азиатские! Но помощь бы не помешала, режут ведь наших… Некоторые от посмертных дебафов скоро ходить не смогут, статы все в минусах…
– Веди! – коротко приказал я и махнул своему охранению. – Двинулись!
В Контрольном Зале было жарко. Помещение походило на охваченный пожаром склад ГСМ, находящийся под обстрелом тяжёлой артиллерии.
Пламя полыхало на всех уровнях – горела земля, носились самонаводящиеся «Искры» и «Фаерболы», от стены к стене гуляли «Волны Огня», щадя своих и жадно припадая к чужакам. Под потолком вспухали грозовые тучи, порождая лавовые дожди и щедро хлеща молниями.
Разноцветные дымы рвали лёгкие, выедали глаза и травили язвами кожу. Ауры Праха, Гнили и Страха дополняли обстановку мрачными эффектами.
Заклинания Контроля вносили свою лепту – бойцы слепли, замирали парализованными истуканами, рубили товарищей в спину. Шёл обычный игровой процесс – бой в ограниченной кубатуре…
Крепко помогала наша готовность к рейду – ПВП бафы и экипировка задирали сопротивляемость ко всем видам магического урона, позволяя гулять в огне, дышать ядом и плавать в кислоте. Урон, конечно, капал, да и ощущения – специфические, каждому согласно его фантазии и восприимчивости. Но парни держались.
А вот «Шуйфонг» застали со спущенными штанами. Экипировка – что успел натянуть, бафы – кому из кастеров попался под руку.
И все ж таки – нас били. Крепко и не жалея. Сказывалась колоссальная разница в уровнях и узость линии соприкосновения с противником.
Проход в зал перегораживала пятёрка воинов, принимая на клинки звезду наших и сводя противостояние к одиночным схваткам.
Через головы летело метательное железо и разноцветные фиалы. С нашей стороны – густо. С их – пусто. Поиздержались азиаты, а тыловиков снабжения не видно.
Умка потянулся к дубине и умоляюще посмотрел на меня. Понимаю, я и сам не слепой, видел в коридоре надгробие Бомбы…
Однако… Мне тоже нужно поддерживать свое реноме!
Вытащив восторженно заурчавший посох, я набычился и пошёл вперёд по живому коридору, образуемому расступающимися передо мной соклановцами.
Чёрные крылья тьмы разворачивались за спиной, отжимая охрану и оставляя меня одного перед колышущейся толпой гвардейцев. Тень легла на моё лицо, ласково укутав мраком и прикрывая дыхалку от ядовитого коктейля.
Властью, данной мне Богом, силой, данной мне Тьмой!
Я шёл вперёд, гоня перед собой пятящееся людское море. Клинок обиженно ворчал, звал на честный бой и тянулся к врагу, истончаясь в трёхгранную спицу.
Гвардейцы уплотнились до состояния шпрот, толпа колыхнулась и породила из себя одинокую фигуру Великого Князя.
Крут, засранец… Когда-то был человеком, но запредельные характеристики деформировали тело. Телосложение добавило монструозности и гигантизма, сила породила плечи шириной в полтора метра. Интеллект исказил формы черепа, подарил взгляд старца.
Экипировка также незнакомая. Что-то этническое, но судя по количеству камней и тщательности золотой росписи – артефактный эксклюзив.
Я полностью растормозил сознание, срывая барьеры разума и вытаскивая наружу стихию боя. Пространство уже рокотало барабанным ритмом ожидаемой схватки, зрение разукрашивалось мазками-векторами возможных атак и плоскостями уклонов-уходов.
Взмахнув посохом, я улыбнулся:
– Потанцуем?
Даже голос изменился… Джигурда плачет от зависти и мажет мылом верёвку.
Стены донжона повторили мой вопрос, резонируя гигантскими мембранами. Воины обеих сторон попятились в разные стороны, а Великий Князь, не отрываясь, смотрел на адамантовое жало.
Силы боровшихся в нём эмоций были настолько велики, что читались как открытая книга. Обида… Жуткая обида на судьбу, не даровавшую ему даже простой честной схватки. Что он может противопоставить адаманту? Отобранный у Архангела именной меч? Смешно! И что остаётся… умереть? Мысль вспыхнула, но мгновенно угасла. Жажда власти, жизни и мести перевешивали потенциал героического поступка.
Наконец он принял решение, и мы с посохом разочарованно выдохнули – сбежит, тварь!
Князь сорвал с шеи какой-то амулет и скомандовал:
