– Если ты расколешь королевство на части, мы никогда его не восстановим.
– Мы позаботимся о том, чтобы оно не раскололось.
Навани окинула его взглядом и улыбнулась:
– Признаюсь, таким обновленным, уверенным в себе ты мне очень нравишься. Вот если бы я могла одолжить немного этой уверенности, чтобы применить ее по отношению к нам…
– Я весьма уверен по поводу нас, – перебил он, привлекая ее ближе.
– В самом деле? Потому что эти путешествия между королевским дворцом и твоим домом пожирают уйму моего времени каждый день. Сумей я перевезти сюда свои вещи – скажем, в твои покои, – подумай, насколько удобнее все могло бы стать!
– Нет.
– Ты уверен, что они не позволят нам пожениться? Как же быть? Дело в моральной стороне вопроса? Ты сам сказал, что Всемогущий мертв.
– Есть правильные вещи и неправильные, – упрямо проговорил Далинар. – Всемогущий не имеет к этому никакого отношения.
– Бог, – ровным голосом уточнила Навани, – не имеет отношения к тому, правильны его заповеди или неправильны?
– Э-э, да.
– Осторожнее. Ты говоришь, как Ясна. В любом случае, если бог умер…
– Бог не умер. Если Всемогущий мертв, то он никогда не был богом, только и всего.
Она вздохнула, по-прежнему прижимаясь к нему. Привстала на носочки и поцеловала его – без намека на застенчивость. Навани считала, что застенчивыми бывают только жеманные и ветреные женщины. Так что это был страстный поцелуй – вдовствующая королева прижалась к его рту, запрокинула голову, желая большего. Когда же отстранилась, Далинар почувствовал, что ему нечем дышать.
Навани улыбнулась ему, повернулась, собрала свои вещи – он и не заметил, что она выронила все во время поцелуя, – и направилась к двери.
– Видишь ли, терпение мне не свойственно. Я такая же испорченная, как великие князья, и привыкла получать то, что хочу.
Князь фыркнул. И то и другое было неправдой. Навани умела терпеть, когда ее это устраивало. Она подразумевала лишь то, что сейчас такой вариант был ей не по нраву.
Навани открыла дверь, и появился капитан Каладин – заглянул внутрь, оглядел взглядом. Мостовик все делал основательно.
– Проследи за ней, когда она отправится домой, – приказал ему Далинар.
Каладин отсалютовал. Навани проскользнула мимо мостовика и ушла не прощаясь. Дверь закрылась, и Далинар снова остался в одиночестве.
Он тяжело вздохнул и прошел к креслу у камина, где устроился поразмышлять.
Князь проснулся, когда огонь в камине уже погас. Вот буря! Теперь он засыпает посреди дня? Ночью слишком много времени уходит на то, чтобы крутиться и вертеться, и голова его полна забот и тревог о вещах, которые не должны его касаться. Куда ушли простые времена? Рука на мече, незыблемая вера в то, что Гавилар разберется со всеми трудностями?
Далинар встал, потянулся. Нужно еще раз проверить порядок оглашения королевской воли, потом разобраться с новыми гвардейцами…
Он застыл. На стене комнаты виднелась сеть глубоких белых царапин, которые складывались в глифы. Их там раньше не было.
«Шестьдесят два дня, – прочитал Далинар. – Смерть последует».
Вскоре Далинар стоял, выпрямившись и сцепив руки за спиной, и слушал, как Навани совещается с Рушу, одной из холинских ученых. Неподалеку от него Адолин изучал кусок белого камня, найденный на полу. Вероятно, камень выломали из орнамента, обрамлявшего окно, а потом использовали, чтобы написать глифы.
«Спину прямо, голову выше, – приказал себе Далинар, – даже если тебе хочется взять и рухнуть в то кресло». Вождю такое непозволительно. У вождя все под контролем. И не важно, если на самом деле он ощущает, что не контролирует ничего.
Особенно – если так».
– Ах! – воскликнула Рушу, юная ревнительница с длинными ресницами и губками бантиком. – Только гляньте на эти неуклюжие линии! Симметрия ошибочна. Тот, кто это сделал, неопытен в рисовании глифов. Еще чуть-чуть – и «смерть» была бы неправильной… она слишком похожа на «сломанный». И смысл расплывчатый. «Смерть последует»? Или «следуй за смертью»? Или «шестьдесят два дня смерти» и так далее? Глифы неточны.
– Рушу, просто скопируй это, – велела Навани. – И ни с кем не обсуждай того, что видела.
– Даже с вами? – отрешенно поинтересовалась Рушу, не переставая писать.
Вздохнув, Навани подошла к Далинару и Адолину.
– Девочка и впрямь хороша в своем деле, – негромко проговорила она, – но временами делается немного забывчивой. В любом случае она разбирается в письме лучше всех остальных. Это одна из многих областей, которые ее интересуют.
Далинар кивнул, сдерживая свои страхи.
– Зачем кому-то могло понадобиться такое? – спросил Адолин, отшвыривая камень. – Это что, скрытая угроза?
– Нет, – бросил Далинар.
