– Люди думают, что я многое знаю о женщинах. По правде говоря, я умею их завоевывать – смешить, заинтриговывать. Но не умею удерживать. – Он поколебался. – Эту я очень хочу удержать.
– Так, может быть… сказать ей об этом? – предложил Каладин, вспомнив о Таре и ошибках, которые он сделал.
– С темноглазыми такое работает?
– Не того спрашиваешь. В последнее время мне было не до женщин. Я только и думал о том, как бы не оказаться убитым.
Адолин, похоже, его едва слушал.
– Возможно, я могу сказать ей что-то в этом духе… Это кажется слишком простым, а она совсем не простая… – Принц снова повернулся к Каладину. – Ну ладно. Убийца в Белом. Нам нужен более серьезный план, чем приказ лучникам быть начеку.
– Есть идеи? – уточнил Каладин.
– У тебя нет осколочного клинка, но он тебе и не понадобится, потому что… ну, ты в курсе.
– В курсе чего? – Каладин ощутил укол тревоги.
– Того… – Адолин отвернулся и пожал плечами с наигранной небрежностью. – Ты знаешь, о чем я.
– О чем?
– О том, что ты… делаешь.
«Он не знает, – сообразил Кэл. – Он просто бьет наугад, пытаясь понять, как мне удается так хорошо сражаться.
И выходит очень, очень плохо».
Каладин расслабился и даже улыбнулся при виде такой неуклюжести Адолина. Было приятно ощутить какое-нибудь другое чувство, кроме паники и тревоги.
– По-моему, ты несешь какую-то ерунду.
Адолин сердито нахмурился:
– Мостовичок, в тебе есть что-то странное. Признайся.
– Не в чем мне признаваться.
– Ты пережил падение с башни с убийцей, – напомнил Адолин. – Поначалу я беспокоился о том, не сотрудничаете ли вы с ним. А теперь…
– Что теперь?
– Ну, я решил, что, кем бы ты ни был, ты на моей стороне. – Принц вздохнул. – Вернемся к убийце. Мое чутье подсказывает, что лучший план – тот, который мы использовали, когда сражались вместе на арене. Ты его отвлекаешь, я приканчиваю.
– Это может сработать, хотя, боюсь, он не из тех, кто позволяет себя отвлекать.
– Релис тоже был не из таких, – возразил Адолин. – Мы это сделаем, мостовичок. Ты и я. Прикончим чудовище.
– Нам придется действовать быстро. Если битва затянется, он победит. И, Адолин, целься в хребет или в голову. Не пытайся начинать с ослабляющих ударов. Убей его сразу.
Тот нахмурился:
– Почему?
– Я кое-что видел, когда мы падали вместе. Он как-то исцелял свои раны!
– У меня клинок. Он не сможет исцелить такую рану… верно?
– Лучше не проверять. Бей, чтобы убить. Доверься мне.
Их с Адолином взгляды встретились.
– Странное дело, но так и есть: я тебе доверяю. Очень забавное ощущение.
– Ну да, я попытаюсь удержаться от того, чтобы не начать скакать по плато от радости.
Принц ухмыльнулся:
– Я бы заплатил, чтобы на это поглядеть.
– Как я скачу?
– Как ты радуешься, – со смехом ответил Адолин. – У тебя не лицо, а буря! Даже больше – оно способно отпугнуть бурю.
Каладин хмыкнул.
Принц снова рассмеялся, хлопнул его по плечу и обернулся к Шаллан, которая завершила рисунок и теперь наконец-то шла по мосту. Она с нежностью посмотрела на Адолина и, когда он протянул ей руку, приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку. Принц изумленно отпрянул. Сдержанные алети на людях такого себе не позволяли.
Шаллан одарила его широкой улыбкой. Потом повернулась и ахнула, прижав руку к губам. Каладин дернулся и снова принялся искать опасность – но девушка бросилась к ближайшему нагромождению камней.
Адолин коснулся щеки пальцами, а потом покосился на Каладина с ухмылкой:
