Слова сияния

военачальник.

Но люди время от времени нуждались в Черном Шипе. Буря свидетельница, сам Далинар нуждался. Он…

Навани влетела в палатку на крыльях бури.

«Слишком поздно».

Великий князь Холин вздохнул, когда она решительно направилась к нему, миновав фабриаль, что светился на небольшой подставке, собирая вокруг себя мерцающую водяную сферу. Вода струилась по двум металлическим стержням по бокам фабриаля и выливалась на землю, откуда утекала из палатки и падала за край плато.

Он взглянул на Навани мрачно, снизу вверх, ожидая взбучки, точно новобранец, который забыл оселок. Вместо этого она подошла к нему со стороны здорового бока и крепко прижалась.

– Никаких упреков? – спросил Далинар.

– Мы на войне, – прошептала Навани. – И мы проигрываем, верно?

Князь посмотрел на лучников, использовавших последние стрелы. Он проговорил негромко, чтобы они не услышали:

– Да.

Лекарка бросила на него быстрый взгляд, потом опустила голову и продолжила шить.

– Ты отправился на битву, когда там в тебе нуждались, – сказала Навани. – Ты спас жизни великого князя и его солдат. Отчего ты решил, что я буду гневаться?

– Оттого, что я знаю тебя. – Он поднял здоровую руку и запустил пальцы в ее волосы.

– Адолин победил на своем плато, – сообщила Навани. – Паршенди там рассеялись и стремительно отступают. Аладар держится. Ройон потерпел неудачу, но наши силы по-прежнему равны. Почему же мы проигрываем? Я это вижу по твоему лицу, но не понимаю, в чем дело.

– Битва с равным противником для нас проигрышная, – объяснил Далинар. Он чувствовал, как приближается поражение. Издалека, с запада. – Если они завершат свою песню, то, как предупреждал Рлайн, наступит конец всему.

Лекарка как могла закончила работу, перевязала рану и позволила Далинару снова надеть рубашку и мундир. Они удержат повязку на месте. Одевшись, князь встал, намереваясь отправиться в командный шатер и получить новые сведения об их положении от генерала Хала. Его прервал Ройон, ворвавшийся в палатку.

– Далинар! – Высокий, лысеющий мужчина влетел и схватил его за руку. За раненую руку. Князь поморщился. – Там кровавая баня, клянусь бурей! Мы покойники. Буря свидетельница, мы покойники!

Ближайшие лучники засуетились – у них не осталось стрел. По другую сторону ущелья собралось море красных глаз, похожих на горящие во тьме уголья.

Хотя Далинару очень хотелось дать Ройону оплеуху, так нельзя было поступать с великим князем, пусть даже в истерике. Вместо этого он выволок Ройона из шатра. Дождь – теперь уже настоящий ливень – насквозь промочил его и без того мокрый мундир и показался Далинару ледяным.

– Возьмите себя в руки, светлорд, – сурово проговорил Далинар. – Адолин отбил свое плато. Не все так плохо, как кажется.

Это не должно было так закончиться, – донесся глас с небес.

Вот буря! Далинар оттолкнул Ройона прочь и поспешил в центр плато, глядя в небо.

– Ответь мне! Дай знать, если слышишь меня!

Я слышу.

Наконец-то. Хоть какой-то сдвиг.

– Ты Всемогущий?

Я сказал, что нет, дитя Чести.

– Тогда что же ты?

Я тот, кто приносит свет и тьму. – Голос загрохотал, точно далекий гром.

– Буреотец! – проговорил Далинар. – Ты Вестник?

Нет.

– Выходит, ты спрен или бог?

И то и другое.

– В чем смысл разговоров со мной? – прокричал Холин, обращаясь к небу. – Что происходит?

Они призывают бурю. Мою противоположность. Она несет смерть.

– Как ее остановить?

Никак.

– Должен быть какой-то способ!