мог решить, кто он такой. Алломант или ферухимик, городской лорд или скромный террисиец? Отец и дядя тянули его в одну сторону, бабушка – в другую.
– Прошлой ночью в Четвертом октанте ферухимик совершил массовое убийство, бабушка, – сообщил Вакс. – Стальной бегун. Я знаю, ты отслеживаешь всех горожан, в чьих жилах течет ферухимическая кровь. Мне нужны имена.
Бабушка Ви продолжала помешивать свой чай:
– После возвращения в город ты побывал в Поселке… э-э-э… всего лишь три раза? Почти два года прошло, а ты только дважды нашел время для своей бабушки, не считая сегодняшнего дня.
– И ты сможешь меня осуждать, принимая во внимание то, как обычно проходят эти встречи? Откровенно говоря, бабушка, я знаю, как ты ко мне относишься. Так зачем же мучить нас обоих?
– Ты цепляешься за свои представления обо мне, которым уже исполнилось двадцать лет, дитя мое. Люди меняются. Даже такие, как я. – Она отпила из чашки, потом добавила в ситечко еще трав и снова опустила его в воду. Старейшая не станет пить, пока чай не будет заварен должным образом. – Но не такие, как ты, судя по всему.
– Дразнишь меня, бабушка?
– Нет. У меня лучше получается оскорблять, чем дразнить. Ты не изменился. По-прежнему не понимаешь, кто ты такой.
Старый довод. Она говорила об этом оба раза, когда они встречались на протяжении последних двух лет.
– Я не надену террисийское одеяние, не начну разговаривать тихим голосом и сыпать поговорками.
– Вместо этого ты будешь стрелять.
Вакс тяжело вздохнул. В воздухе ощущалась смесь запахов. От чая? Запахи напомнили о свежескошенной траве. О том, как в имении отца он сидел на лужайке и слушал, как ругаются отец и бабушка.
Здесь, в Поселке, Вакс прожил всего год. На большее отец не согласился. Удивительно, что вообще разрешил: дядя Эдварн хотел, чтобы Вакс и его сестра держались подальше от террисийцев. До того как родился его официальный наследник, ныне покойный Хинстон Ладриан, – Ваксу тогда исполнилось восемнадцать, – Эдварн практически присвоил детей брата и воспитывал их по собственному разумению. Даже после рождения Хинстона Ваксу было нелегко мысленно отделить волю родителей от воли Эдварна.
Год среди деревьев. В тот период в Поселке Ваксу запрещалось пользоваться алломантией, но он узнал нечто куда более важное. Узнал, что преступники существуют даже в идиллическом Террисе.
– По-настоящему я понимаю, кто я такой, – проговорил Вакс, встретившись взглядом с бабушкой, – лишь когда надеваю туманный плащ, прикрепляю к поясу пистолеты и пускаюсь в погоню за каким-нибудь сорвавшимся с цепи негодяем.
– Тебя должно определять не то, что ты делаешь, а то, чем ты являешься.
– Человек есть то, что он делает.
– Ты явился сюда в поисках убийцы-ферухимика? Тебе надо всего лишь взглянуть в зеркало, дитя мое. Если человек есть то, что он делает… поразмысли о том, что сделал ты сам.
– Я ни разу не убивал того, кто этого не заслуживал.
– Абсолютно уверен?
– В разумной степени. Если я совершил ошибки, то однажды за них заплачу. Ты меня не собьешь с пути, бабушка. Сражаться не означает идти наперекор террисийскому пути. Гармония убивал.
– Он убивал лишь тварей и чудовищ.
Вакс выдохнул. Опять?
«Ржавь! Надо было заставить Уэйна прийти сюда вместо меня. Он твердит, что ей нравится».
Внезапно Вакс ощутил запах раздавленных цветов и во тьме хижины будто снова увидел себя под сенью деревьев террисийского Поселка, когда с пулей в руке стоял и смотрел на разбитое окно.
И вдруг улыбнулся. Раньше это воспоминание приносило боль – боль изоляции. Теперь Вакс ощущал лишь пробуждение задатков законника, вспоминал целеустремленность, которую испытал тогда.
Шурша туманным плащом, Вакс поднялся и схватил шляпу. Он почти хотел поверить в то, что ароматы в хижине и воспоминания были делом рук бабушки. Кто знает, что она добавила в чай?
– Я собираюсь выследить убийцу. Если я сделаю это без твоей помощи и он успеет убить снова, прежде чем я его остановлю, часть вины будет на тебе. Поглядим, как ты тогда будешь спать по ночам, бабушка.
– Ты его убьешь? – спросила она. – Выстрелишь в грудь, хотя мог бы целиться в ногу? Люди умирают вокруг тебя. Не отрицай этого.
– Не отрицаю. Нельзя нажимать на спусковой крючок, если ты не готов убивать. И если противник будет вооружен, я буду целиться ему в грудь. И тогда если кто и умрет, то получит по заслугам.
