держала свистульку из свернутого листа, которую тут же и выбросила. Ни удочки, ни остроги у нее Мазайка тоже не приметил.
– Далеко ли собралась в такую рань? – не выдержал он.
Девочка не сразу ответила, поглядела на приятеля и вздохнула. Мазайка выглядел как истинный ингри – белобрысый, скуластый, с узкими льдистыми глазами. Имя его и означало «красавчик». Кирья же была совсем другой. Маленькая и худая, глаза темные и сумрачные, глубоко посаженные, а волосы, напротив, кудлатые, вихрастые и рыжие, что у летней лисицы. Видать, боги ее такой неказистой создали, чтобы людям было над кем посмеяться!
Кирья помрачнела, вспомнив о своих обидах.
– Мне нынче не спалось, – заговорила она. – Как рассвело, так я и ушла на реку. Не хочу домой возвращаться.
– Что опять стряслось? – со вздохом спросил Мазайка.
Кирья нахмурилась еще сильнее, сжала тонкие губы.
– Братец Учай сказал давеча, что я никудышная. Тебя, говорит, никто и замуж не возьмет, – глядя на бегущую внизу воду, сказала она. – Я ему нечаянно горячей похлебкой на колени плеснула. А он обозлился и говорит – ну что ты за девка такая! Ты, говорит, и на человека-то не похожа. Диво лесное! Ничего, говорит, в тебе доброго нет, ни вида, ни нрава…
– Кто бы говорил! – фыркнул Мазай. – Он сам-то больше похож на хорька. А уж про нрав и вовсе промолчу…
Кирья фыркнула – в самом деле ее брат походил на хорька и ликом, и повадками.
– А старшак, Урхо, не вступился?
– Вступился, – еще мрачнее сказала Кирья. – Ничего, говорит, не возьмут, так невелика беда – будешь с нами вековать. Хоть ты и лесное диво, а мы тебя и такой любим.
– Ну молодец. Утешил! Но он не со зла.
– Да я знаю, что Урхо не со зла. А прочие?
– Что прочие?
– Думаешь, только Учайка такой злоязыкий? Я тебе просто не рассказываю. Девочки дразнят меня, – Кирья вздохнула, – то лисицей, то белкой зовут… Вот возьму да и уйду из дому!
– Куда? – недоверчиво спросил Мазайка.
– Да хоть в Ивовую кереметь! Попрошусь к добродеям в ученицы, вдруг возьмут?
Ее друг молча покачал головой.
– С чего ты решила, что в керемети легче будет? Знаешь, что про тамошние обряды рассказывают? Как начнут тебя добродеи в омут макать, покуда своими глазами всех водяников не увидишь…
– А ты почем знаешь? – недоверчиво спросила Кирья. – Туда же мужей не пускают.
Мазайка отложил сойку в сторону.
– В добродеи тебя не возьмут, – рассудительно, как взрослый, произнес он. – Они там при кереметях и живут поколениями, у них свои роды. Там детей с младенчества посвящают богам. Вспомни Ашега, жреца Вармы с Лосиных Рогов, – думаешь, для чего он дочь растит, для чего учит ее с лесными духами разговаривать и петь славословия в Доме Ветра? Чтобы потом отдать за рыболова?
– И куда мне деваться? – горько воскликнула Кирья. – Так и быть при отце и братьях? Мне такая жизнь не по нраву. День за днем по кругу ходит… Я так не хочу. Знаешь, какой сон мне недавно приснился? – Кирья робко взглянула на друга. – Золотые корабли летят по небу, раскинув крылья… И голос что-то шепчет в ухо – да так явственно! Я проснулась – и сама словно крылатая стала. Сердце колотится, кровь так и стучит в висках, будто меня позвали, а кто, куда – не знаю… Не веришь?
– Отчего ж, верю, – кивнул Мазайка. – Меня Дядьки тоже неслышимо зовут. Я всегда знаю, когда им нужно меня увидеть… – Он поглядел на девочку с любопытством. – Тот голос, что он шептал-то?
– Я не знаю. На чужом наречии.
Кирья вздохнула, сняла с плеч короб, поставила рядом.
– Думаю, боги тебя сами найдут, если ты им нужна, – сказал Мазайка. – А этим ребятам, кто дразнится, скажи… Я им…
– Что ты им? – Кирья покосилась на малорослого парнишку.
– Скажи – Мазай, внук Вергиза, велел, чтоб молчали. Иначе к ним ночью гости придут поговорить…
Кирья бросила взгляд на пояс приятеля, за который была заткнула костяная дудочка-манок, вырезанная в виде скалящейся звериной головы. Все ребята в селении знали, что это за дудочка, но лишь охотникам, и то не всем, доводилось слышать ее пение. Да никто особо и не рвался… Сказки о том, как кто-то сдуру решил проследить за Дядьками в их владениях, а потом нашли в лесу только его обглоданные кости, были любимейшими на посиделках темными зимним вечерами.
– Не трогай, – предупредил Мазайка.
– А я бы поглядела, как ты их зовешь, – сказала Кирья. – Может, и меня научишь?
