— Очень справедливый. Надо будет его императору подсунуть, чтобы утвердил.
— Вот вы, господин мэр, — меж тем продолжала добивать судью Наталка, — разворовали городскую казну на подарки своей любовнице, но, пока суд этого не доказал, вы всего лишь подозреваемый. Так что будьте добры соблюдать судебную этику.
Это заявление вызвало еще один взрыв хохота. Красный, как рак, барон Аксис долбил судейским молотком по столу, пытаясь прекратить веселье, что-то кричал, но его не слушали.
— Ай, молодец! — восхищался император. — Чихать хотела на чины. В глаза правду-матку режет.
— Госпожа адвокат! — орал барон Аксис. — Если вы не прекратите грязные инсинуации в мой адрес, я прикажу вас вывести из зала суда.
— А я потребую вывести вас. Подозреваемый в должностном преступлении не имеет права занимать это кресло. Репутация судьи должна быть незапятнанной, прозрачной, словно стеклышко, а ваша репутация разлетелась вдребезги в постели госпожи Сельмы. Впрочем, с кем вы кувыркаетесь в постели, меня не интересует, но, если на содержание любовницы средства берутся из городской казны, это уже преступление, и подозреваемый в подобном преступлении не имеет права занимать кресло судьи. И вообще совмещение должности мэра с должностью судьи это уже дикость!
— Почему? — невольно вырвалось у «барбосика».
— Нельзя смешивать административные органы с судебной системой. Жаль, что здесь императора нет, я бы ему сказала пару ласковых по поводу этой дичи.
— Говори!!! — радостно завопил герцог Садемский. — Я ему передам.
— Я тебе передам! — ткнул локтем брата в бок император и все-таки не удержался от вопроса: — А почему дичи?
— Совмещая кресло мэра с креслом судьи, воровать удобно. Сам воруешь и сам же себя на суде оправдываешь.
— Гмм… а действительно, — почесал затылок император. — Мудрая девка, — шепнул он брату.
— Да, мудрая не по годам, — хмыкнул Гартран. — И теперь понятно почему. Думаю, ваше величество, она эту мудрость из своего мира вытащила.
— Тсс… — прошипел император. — Представление продолжается. Не мешайте слушать.
— Протест адвоката частично принимается, — провозгласил мэр, убедившись, что такой закон в книге прописан. — Господин Темлан с этого момента будет именоваться подозреваемым. Бездоказательные и оскорбительные обвинения в адрес судьи отвергаются. А вот грубые высказывания в адрес нашего любимого и мудрого императора я проигнорировать не могу и выдвигаю обвинение госпоже Токмаковой эл Наталия эт Алексей. Я обвиняю ее в оскорблении его императорского величества.
— Я тебе выдвину обвинение, ворюга!!! — завопил с места император, добил свою бутылку и полез драться.
К счастью, герцог Садемский был сильнее и, главное, знал заветное слово:
— Ну ты, козел! Пари сорвать нам хочешь?
— Пари — дело святое, — тяжко вздохнул император, плюхаясь обратно в кресло.
— Стража, — приказал судья, — вывести леди Натали из зала и поместить ее в тюрьму.
— Барбосик, — вцепилась в рукав своего дружка герцогиня Аргидентская, — сделай что-нибудь!
— А ну стоять! — властно приказал ринувшейся к Натке страже «барбосик», вновь поднялся и снял с лица маску. — Я верховный судья Андугара граф Мэйни эл Дарин эт Ивор. Прибыл в Рионг, чтобы проверить на месте, как здесь вершится правосудие. Картина удручающая. Вы, господин судья, только что попытались лишить обвиняемого защиты под вымышленным предлогом.
— Она оскорбила императора! — взвился мэр.
— Чем? Желая сказать ему пару ласковых?
— Но вы же слышали, как оскорбительно она это сказала! Тон, интонации…
— Я слышал только, что она желала сказать императору ласковые слова. Это первое. Второе — как мне только что стало известно, на вас поступила жалоба от одной высокопоставленной особы Рионга, и жалоба эта такого рода, что проигнорировать ее тайная канцелярия не имела права. В данный момент мэрия опечатана, ведется следствие, и до конца расследования вы, господин барон, отстраняетесь как от судейских обязанностей, так и от обязанностей главы городской администрации. Стража, проводите барона Аксиса в его имение и обеспечьте охрану. С этого момента он до конца следствия должен находиться под домашним арестом.
— Есть! — радостно крикнула Натка, сделав характерный жест рукой, хотела было показать мэру язык, но решила, что в данной ситуации это перебор, и ограничилась тем, что помахала ему в спину ручкой. Зрители оценили ее жест одобрительным смехом. — Одного убрали, — шепнула Натка на ухо Темлану. — Теперь валим прокурора и дело в шляпе. У тебя на него компромата нет?
— Нет, — мотнул головой Темлан.
— Жаль.
— Итак, — граф Мэйни занял кресло судьи, взял в руки молоток, — заседание продолжается. Суть дела уже оглашена, а потому слово предоставляется прокурору.
