борт. Тратить остатки воды на стирку глупо. Я нашел обрубок каната, привязал к нему найденную рубаху и забросил в море, хорошенько помотылял, чтобы рубаха набрала воды – после чего отжал ее на свое тело, стер потеки крови и грязь, но не тронул пока рану на плече. Сделав так несколько раз, я пришел к выводу, что условно чист.
Переступая через змеящийся такелаж и сверкая голым задом (он у меня ничего так, девушки из числа тех, что наблюдают мои приключения – могут подтвердить), Олежек двинулся на корму по липкой от крови палубе. Заметил, что пираты разворотили шлюпку и бочки для воды. Румпель они обработали еще круче – я не нашел даже обломка. Итак, «Выстрел» неуправляем. Что ж, я это предполагал. Ничего, разберемся. Я чемпион по разбиранию, особенно если в руках кувалда или молоток и в пределах досягаемости есть чья-то голова.
Покойники валялись повсюду. Меркхары не забрали своих павших (зато захватили все оружие), так что народу на «Выстреле» было порядочно – прямо как в маршрутке в час пик. Вытянув фонарь перед собой, я принялся искать обновки. Парниша я крупный, поэтому дело потребовало времени. Наконец, я отыскал рваную, но почти не обагренную кровью рубаху, подштанники, бриджи с дурацкой бахромой вдоль бедер и несколько рубашек, годных для перевязки. Кое-кто скажет, что надевать чужое исподнее – дурной тон, а я отвечу: бриджи на голое тело рано или поздно натрут пиписку, а я предпочитаю держать ее в рабочем состоянии.
Я переоделся у борта, постоял немного со скрещенными руками, глядя на лунную дорожку. Свеча в фонаре едва тлела, фитиль нещадно дымил.
Тут и случилась любопытная штука.
Мою лодыжку сграбастали ледяные пальцы.
Я катапультировался в сторону (удалось вырваться, опрокинув фонарь), прокатился по палубе и вскочил. Неясная тень ползком двигалась ко мне от борта! Другая тень, издавая натужное сипение, медленно продвигалась от носа. Третья – только что появилась из черного проема каюты Нэйты: она была самой крупной и плечистой.
Я кое-что сообразил. Мое сердце скатилось в пятки. Я кинулся бежать не глядя, врезался лбом в мачту и упал.
Магия в этом мире бесит меня больше всего. Это как на Земле с изобретениями: почти все направлены либо на добывание бабок, либо на войну, либо для причинения зла; разве что презервативы изобрели для защиты. Магия – лютая хрень. С ее помощью можно сделать много чего, в том числе – создать зомби из мертвяка.
Черная магия. Запретно повсюду кроме Меркхара. Любого кадра, вне зависимости от магических регалий, вздернут на виселице, или утопят, или загонят осиновый кол в задницу, коли поймают за черным ведовством. Кроме Меркхара, пиратского острова в Срединном море.
Знаем мы эти фишки: покойника можно поднять, приложив некоторые магические силы. Магия – это та же программа. Магическая программа предписывает зомби подняться в таком-то часу. И сделать то-то. Тем не менее, из зомби вечных слуг не выйдет, рано или поздно (обычно очень быстро) это падло распадется на ошметки, которые будут тихонько гнить и вонять. Что? Спрашиваете, почему распадется? А, простите, где вы видели, чтобы машина ездила без бензина? А сами вы много находите без еды? Это только в кино зомби показывают в виде энерджайзера. На самом деле, чтобы двигаться, мертвяк должен где-то взять энергию для этого самого движения. Он не может попирать фундаментальные законы вселенной и брать энергию из ниоткуда – и так вечно. Нет, в кино бывает и не такое, но я рассуждаю о реальной жизни. Как правило, зомби жрет сам себя, питаясь энергией распада собственной же плоти. Или жрет других. Живых или мертвых людишек. В этом случае он может протянуть сутки-двое. А в случае, если он питается сам собой – он распадется за считанные часы. В общем, невыгодная эта штука – поднимать зомби. Ну разве что – сделать это для мести тому, кто очень тебе насолил, кто изуродовал твое лицо и унизил перед собственным экипажем.
Вторая часть пытки, задуманной Грануаль – мертвецы жрут привязанного к мачте Олежку. Он и закуска, и основное блюдо. Гонг! Гром! Молния!
Я вернулся к сознанию рывком, вскочил, выдираясь из липких объятий зомби-матроса, и завопил что есть духу:
– Франног! На помощь!
Страх, который меня объял, сложно с чем-то сравнить. Я ненавижу магию, а живых мертвецов боюсь сильнее всего. Пусть они лучше сожрут Франнога, чем меня. А может, он сумеет с ними управиться – колдун, как-никак.
Зомби светились призрачным гнилостным светом, вроде как фосфором натерлись.
Впереди оказалась грот-мачта с гиком – такой поперечиной, к которой крепится парус… крепился, вернее – теперь от парусов только лохмы: Грануаль все предусмотрела. Я запрыгнул на планшир и ухватился за ванты, по ним перебрался на мачту и оседлал гик, подобрав ноги. Зомби бродили внизу – три тени, медленно наливавшиеся дурным зеленым сиянием и вонью: это внутренняя топка включилась, пережигая плоть зомби в энергию. Ай-ай-ай – теперь с каждой минутой зомби будут становиться сильнее и быстрее, внутренний котел они не контролируют. Он сжигает их плоть, одновременно наделяя невероятной физической мощью. Если я свалюсь и они меня сграбастают – мне хана.
– На помощь! Нэйту убивают!
