– Не просто безобидные, а возможно, и полезные, – добавил отец на полном серьезе. – В любом случае после их ритуалов Зона притихает…
– Знаешь, папа, мне один мужик в очереди за пивом рассказал, что это распространенная логическая ошибка: смешивать понятия «после» и «вследствие». Так что хватит смущать молодые неокрепшие умы мракобесными выдумками. Еще расскажи, как крестный ход с иконой Тихвинской Богоматери остановил расползание Зоны… И вообще привал закончен, двигаем дальше.
Мы ступили на мост, соединяющий набережную Адского канала с островом Новая Голландия.
Здесь сохранилась древняя вывеска: мост Крунштейна номер два. Дело в том, что Адский канал, он же Адмиралтейский, в одну из предыдущих эпох назывался «канал им. т. Крунштейна». (Кем был и чем прославился загадочный т. Крунштейн, не спрашивайте, дело давнее и темное.)
Мост номер один – это главный въезд, в том числе для «махолетов» и автомобилей, если последние когда-нибудь вновь начнут ездить по Зоне. Именно там совсем недавно нас атаковали, стреляли…
А здесь – тишь, гладь и благодать. Вода под мостом движется еле-еле, почти стоит, что неудивительно: водные границы острова поглощаются Зоной. Даже отсюда видно «ледяную пехоту», затянувшую канал уже до половины, она сдерживает течение. Досюда пока не дошла, но это вопрос времени.
На входе нас притормозили. Ну, начались проблемы, подумал я. Меня-то с отцом должны были пропустить свободно, мы свои. Я опасался за Андрея с Леной. Однако охранник спросил совсем о другом, тоскливо глядя на меня:
– Пэн, что происходит? Начальства нет, смены нет.
У него был смурной вид совершенно не выспавшегося человека – собрат по разуму, однако… Но Питер Пэн на фоне этого вертухая бодр, свеж и резв, благо у его запасливого папаши нашлось, чем поправить здоровье.
– Как нет смены?! – изобразил я возмущение.
– Третьи сутки, – дружно подтвердили двое коллег моего собрата, выползая из караулки.
– Где Вострецов?
Они переглянулись. Все трое были небриты, суточная щетина как минимум… Набранная с бору по сосенке охрана Вивария, и без того дисциплиной не блиставшая, стремительно превращалась в махновскую вольницу. Мне это только на руку, но отчего так?
Причина выяснилась незамедлительно.
– Так Вострецов же это… в колодец провалился, – поведал первый махновец. – С концами…
– Ступил – и нет человека… – вздохнул второй. – Вот ведь судьба-индейка: год проторчал, всего ничего осталось…
А у третьего махновца даже посреди царящей анархии под черепушкой уцелели рудименты вертухайских рефлексов. В частности, подозрительности.
– Тебе в Приюте не сообщили, что ли? – спросил он.
– Мы с особого задания, в Приюте не были.
– То-то я смотрю, одеты вы странно…
– Отставить обсуждение одежды! Докладывайте про колодец! Что за колодец? Где? Кто снял с него крышку? Почему с концами? Насмерть? Тело вытащили? Какие меры приняты?
Быстрая пулеметная очередь вопросов, выпущенная в упор, сделала свое дело. Крохотный жабий мозг не способен все эти вопросы осознать, не то что на все сразу ответить… Странности нашей экипировки мигом позабыты.
Отвечают втроем, перебивая друг друга и жестикулируя.
Выясняется, что к колодцам подземных коммуникаций случившееся никакого отношения не имеет. Новая, неизвестная ловушка Зоны появилась ночью возле Рыночной площади острова. Раздолбаи считали, что Зона туда еще не доползла. И начальник раздолбаев считал то же самое – шел поутру к Бутылке и решил срезать… Только крикнуть и успел.
Кое-как они описали новую ловушку: по виду асфальт как асфальт, со вчерашнего дня как будто ничего не изменилось. Никаких признаков, что на самом деле там бездонная дыра три метра в диаметре, прикрытая видимостью площадки. Вертухаи бросали камни и файеры – звука их падения не услышали. Один, самый рисковый, подполз, шестом потыкал издалека, ни дна, ни вообще ничего не нащупал… Шест по виду был цел и невредим, но доблестные исследователи свои опыты на том свернули. Пускай наука разбирается.
По доброй сталкерской традиции, новой ловушке надлежало дать имя собственное, звучащее таинственно и грозно, но все же хоть как-то информирующее о ее свойствах… Ломать голову было некогда. Ловушка стала «колодцем». (Вообще-то чаще дают имя из двух слов, и первым вариантом был «вертухайский колодец»… Вовремя опомнился: незачем прославлять эту братию.)
То, что обер-вертухай так скверно исчез, крайне некстати. Я готовился идти к нему за «белыми» пропусками, если б Андрея с Леной задержали на входе, – обычный порядок посещения с фиксацией всех данных сегодня не годился.
А на «белый» – то есть анонимный – пропуск нужна санкция Эйнштейна, и лейтенант мог послать меня именно в том направлении. Но не послал бы, на этого шустрика и любителя срезать углы у меня имелся убойный компромат. Лейтенант Вострецов – корпоративный шпион, вернее, был шпионом. Весь последний год, пока сидел тут на контракте, сливал информацию концерну «Глобиотех». Не бог весть что, все результаты исследований ему знать не по
