отхлебывали из горла, не предлагая Степану. Впрочем, он бы и сам не стал.
Хотелось поскорей увидеть брата и задать ему наболевшие вопросы. Степан осознавал, что участвует в чем-то опасном, не вполне законном, да еще и в чужой стране… ему это совсем не нравилось. Хотя бы понять, что происходит, – уже было бы легче.
Грузовик с полчаса неторопливо выбирался из лабиринта улочек, а затем началась немилосердная тряска. На ухабах гремели ящики и подпрыгивали тюки. Водитель, похоже, не жалел ни машину, ни пассажиров с их грузом.
В замкнутом пространстве пропало чувство времени и расстояния, Степану уже казалось, что этот грохот и тряска будут вечными. А еще в животе лежал более чем обильный ужин, которому тоже было несладко в трясучке.
Один из попутчиков окинул Степана внимательным взглядом и вдруг протянул бутылку.
– Хлебни, погрейся.
– Спасибо, я пока не замерз, – отозвался Степан. – Не знаете, долго еще нам так трястись?
Собеседник безмятежно улыбнулся.
– Не думай о трудностях пути, думай о цели.
– Что, простите?
– Вспомни предков. Когда-то здесь проходил Великий шелковый путь. Почти тринадцать тысяч километров, и никаких тебе машин, никаких асфальтовых дорог. И люди шли, у них была цель.
– И что? – осторожно поинтересовался Степан.
– Теперь здесь тоже проходит Великий путь, и снова Самарканд в нем – ключевая точка. Все повторяется.
– Ну да… – пробормотал Степан.
«Либо доморощенный философ, либо уже пьяный», – подумал он про себя.
И снова бесконечная тряска, гул двигателя, грохот ящиков. Стало закладывать уши – Степан понял, что машина идет по горной дороге. Вдруг она остановилась.
Степан поднялся и выглянул в крошечное окошко под потолком.
Действительно, горы. Скосив глаза, он увидел, что на дороге стоит всадник на невысоком лохматом жеребце, с автоматом Калашникова за спиной. Сейчас всадник о чем-то говорил с водителем.
– Не суетись, уже почти приехали, – сказал Степану недавний собеседник.
Это было правдой. Еще минут пятнадцать машина тряслась по дороге и потом остановилась окончательно.
Грохнула дверь, в фургон заглянул Амир.
– Живы-здоровы? – дежурно поинтересовался он. – Разгружайтесь.
Степан первый выпрыгнул из фургона. На улице бледнело утро, но после нескольких часов в темноте оно ослепило.
Машина стояла в широком дворе перед помпезным трехэтажным домом, похожим на игрушечный дворец. Двор окружал высоченный забор. С одной стороны поднимались горные вершины, с другой – блестело озеро, видимое через открытые ворота. Посреди двора журчал небольшой, но живописный фонтанчик.
Место было красивое и необычное. Больше всего удивляло, что, кроме этого дворца, в округе не было никаких других домов, построек, даже электрических столбов.
Чуть поодаль стоял еще один грузовик, рядом с которым суетились люди в полувоенной одежде. И все – при серьезном оружии. У них тоже были тюки и ящики, они таскали их куда-то в дом.
Кто-то помахал рукой спутникам Степана, кто-то даже радостно обнялся с Амиром. Похоже, все тут были свои. Кроме Степана.
А у крыльца дома прогуливались двое охранников в черной форме, у каждого был короткий автомат неизвестной Степану модели, очевидно, иностранный.
– Чего встал, помогай! – Амир хлопнул Степана по спине.
Груз заносили в дом через неприметную дверцу. За ней уходила во мрак крутая узкая лестница, она вела в подвальное помещение, обширное, но почти пустое. Здесь были сводчатые потолки, тусклый желтоватый свет давали две лампочки у дальней стены. Место выглядело зловещим, Степану в голову сразу пришло определение «пыточная».
Сюда же носили свои вещи незнакомцы из другой машины.
Выйдя во двор, Степан вдруг увидел на крыльце странного человека. Он был высоким, очень толстым, совершенно лысым. При этом лицо у него было детское, взгляд – бессмысленный, как у умственно отсталого. И даже губы испачканы чем-то вроде шоколада.
Человек был одет в халат из золотистой ткани, на пальцах блестели огромные перстни. И еще какая-то массивная золотая цацка висела на шее.
– Да не пялься ты! – процедил Амир. – Это сам Тимур.
– Что за Тимур? – тихо переспросил Степан.
