Он мог только предполагать, что вожак находится в корабле. Пользуясь знаниями, вынесенными Грантом из академии, Сенкевич пришел к выводу, что это вероятнее всего. Звездолет – наиболее спокойное и безопасное место.
Пока арги бросили все силы на сражение с американцами, этим грех было не воспользоваться.
Отряд вернулся к звездолету.
«Говорил же, американцы напали на корабль, – сказал Грант. – Видимо, арги погнали их в лес. Сейчас удобный момент, чтобы подорвать все к чертовой матери».
Люк открылся, из него выскочили арги, бросились на десантников. Охранников было десятеро, но, учитывая неуязвимость, каждый из них стоил пятерых людей. Защищая вожака, они дрались отчаяннее обычного.
Солдаты пустили в ход плазмометы. Два зверя увернулись от пламени, остальные покатились по земле, быстро сбили огонь, вскочили и снова ринулись в бой. Угадав в Сенкевиче командира, к нему подскочил крупный арг. Сенкевич перехватил нацеленную в горло когтистую лапу, шибанул тварь ногой. Зверь отлетел на несколько метров. Экзоскелет костюма увеличивал силу удара, как минимум, вчетверо.
«Вдесятеро, – поправил Грант. И крикнул: – Сзади!»
Сенкевич пригнулся, пропуская над собой лапу, активировал лазерные клинки костюма. Повернулся, встретил арга ударом в грудь. Лазер лишь оставил на толстой шкуре полосу слабого ожога.
«Это будет долго, – сказал Грант. – Могут вернуться остальные, тогда нам конец. Пробивайся к кораблю. Разберемся с вожаком – остальные сами отвяжутся».
«Может, проще подорвать все к чертям?»
«На это необходимо время, а прикрыть нас некому. Пробивайся внутрь, я сказал!»
Сенкевич пошел вперед, уворачиваясь от ударов и расшвыривая аргов. Десантники, как могли, отвлекали аргов от адмирала, так что наконец ему удалось пробраться к трапу и сделать несколько шагов по ступеням. Цепкие лапы схватили за ногу, дернули – Сенкевич не удержал равновесия, покатился вниз. На него тут же прыгнул арг, уселся на грудь, оскалился, собираясь впиться в горло. Сенкевич поднял бластер, выстрелил прямо в раскрытую пасть. Арг дернулся, забрызгав адмиральский боевой костюм черной кровью, и обмяк. Скинув с себя тяжелое тело, Сенкевич поднялся, снова принялся взбираться по трапу.
«Еще одно уязвимое место», – порадовался Грант.
«Ну да, и что? Просить каждого открыть рот?» – буркнул Сенкевич.
Эта заваруха его неимоверно раздражала. Рисковать жизнью ради интересов Корпорации казалось верхом идиотизма. Он вошел внутрь и замер, позабыв и о собственном недовольстве, и даже о вожаке, который наверняка прятался где-то в недрах жуткого корабля.
Это было ни на что не похоже. Вернее, напоминало логово какого-то чудовища из фильмов ужасов. Здесь не было ни переборок, ни панелей, ни кают – ничего, что имелось на любом, даже самом устаревшем, звездолете. Ничего, кроме наростов белесой плесени, покрывавшей весь корабль изнутри. Присмотревшись, Сенкевич понял, что это скорее похоже на паутину – плотную, непрозрачную. Она толстыми слоями затягивала стены корабля, спускалась вниз, образовывая комья, целые сугробы. Под потолком висели продолговатые коконы.
«Выделения внутренних желез аргов, – пояснил Грант. – Свили в корабле гнездо».
Один из коконов зашевелился, из него раздалось слабое скрипение. Что-то прорывалось наружу сквозь слипшиеся плотные слои паутины. Белесая материя растягивалась, кокон менял очертания, дергался, извивался. Наконец, паутина треснула, разорвалась посередине, из нее выпало уродливое скрюченное тело. На полу существо развернулось, выпрямилось, встало на четыре лапы.
«Детеныш арга, – пояснил Грант. – Они размножаются вегетативно, зародышей помещают в коконы дозревать».
Звереныш зевнул, показав острые игольчатые зубы, и жалобно захныкал. Сенкевич подошел, сунул ему в пасть бластер, выстрелил.
«Вроде бы один из твоих жизненных принципов – не причинять вреда женщинам и детям», – хладнокровно заметил Грант.
«Не таким», – коротко ответил Сенкевич.
Он посмотрел наверх, потянул из-за спины плазмомет. Дал длинный залп по коконам, виноградными гроздьями свисавшим с потолка. Шары пламени ударились о паутину, растеклись синеватой дымкой и погасли.
«Бесполезно, – сказал Грант. – Это очень прочное вещество. Ты только нагреваешь их, ускоряя процесс вызревания. Идем к вожаку. Убьем его, детеныши сами издохнут».
«Поздно, – с грустью проговорил Сенкевич. – Он сам к нам пришел».
Вожак приблизился с той стороны, где должна была находиться кабина управления, и сейчас стоял посреди белесых сугробов, спокойно наблюдая за человеком. Огромный, выше других аргов головы на три, широкий в кости, мускулистый, он выглядел настоящей машиной для убийства. Когти на лапах походили на кривые сабли, и Сенкевич даже боялся представить, какие у твари должны быть зубы. Рядом с этим чудовищем он чувствовал себя просто беспомощным дохляком.
«Не кисни, в конце концов, у тебя оружие!» – подбодрил Грант.
