— Знаю.
— Арбели — жестянщик, о котором я говорил, — тоже вечно твердит, что мне надо быть осторожнее. Я понимаю, в чем-то он прав. Но если мне придется вечно скрываться, я свихнусь. Нельзя каждую ночь поддаваться своим страхам. — Внезапно в голову ему пришла новая мысль: — Лучше ходи гулять вместе со мной.
Ее глаза удивленно расширились, и в то же мгновение он начал сомневаться, стоило ли делать это предложение. Она так осторожна, так напугана! Наверняка это свяжет ему руки. Но одна только мысль о том, что каждую ночь она сидит у себя в комнате, словно в клетке, приводила его в такой ужас, что он терял способность рассуждать.
— Ты хочешь взять меня собой? — с сомнением спросила она.
Он решил не отступать:
— Да, скажем, раз в неделю. Это ведь все меняет? Одинокая женщина действительно привлекает внимание, но ты будешь со мной.
— И куда мы пойдем?
— Я могу многое тебе показать. Места вроде этого. — Он обвел рукой окружающую их воду и стекло. — Парки по ночам, реки. Можно гулять всю ночь и увидеть только крошечную часть этого города. Если ты бывала только в своем районе, ты даже не представляешь, какой город весь.
К своему удивлению, он вдруг понял, что искренне хочет уговорить ее.
Она смотрела на рыб так, словно искала у них совета.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Пусть будет одна ночь в неделю. Но сначала я должна кое-что тебе объяснить. Иначе будет нечестно. — Она помолчала, видимо собираясь с мужеством. — Когда ты рассказал, что у тебя случилось с колдуном, я все поняла. У тебя внутри неладно. — Джинн смотрел на нее насмешливо, но она продолжала: — Големов создают для того, чтобы они выполняли волю хозяина. Голем угадывает мысли хозяина и реагирует на них, даже не думая. Мой хозяин умер. Но способность у меня сохранилась.
Ему потребовалось время, чтобы понять, о чем она говорит. А поняв, он почувствовал, что хочет оказаться от нее как можно дальше.
— Ты умеешь читать чужие мысли?
Она быстро потрясла головой:
— Нет, все совсем не так определенно. Я чувствую страхи, желания. Или если человеку что-то очень надо. Но ты — другой.
— Почему другой?
— Тебя трудно разглядеть. — Она пристально вглядывалась в его лицо, и он с трудом подавил желание отступить назад, спрятаться. — У тебя лицо как будто освещено изнутри, но в тени снаружи. И то же у тебя в голове. Будто в тебе что-то все время борется и хочет освободиться. И это бросает тень на все остальное.
О таком мы не договаривались, мелькнуло у него в голове. Только теперь Джинн понял, откуда у нее это жутковатое выражение, словно она прислушивается к чему-то неслышному другим, но от этого понимания беспокойство его только усилилось.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, — снова заговорила она. — И если теперь ты откажешься от своего предложения, я все пойму и не обижусь.
Он задумался. Всего одна ночь в неделю. А если ему будет с ней чересчур неуютно, они всегда смогут расстаться.
— Нет, предложение в силе, — твердо сказал он. — Одна ночь. Ровно через неделю.
Она улыбнулась.
Выйдя из аквариума, они направились к ее дому. На улицах было непривычно тихо, а мрак рассеивал только свет из редких освещенных окон. По дороге Джинн поймал себя на том, что проверяет собственные мысли. Пожалуй, ему нечего стыдиться; он не нашел никаких желаний, которые ему хотелось бы скрыть. А страхи? Страх неволи, скуки, опасение выдать себя. Обо всем этом она знала не хуже его.
«Возможно, — подумал он, — все получится не так уж ужасно». Они будут гулять, будут разговаривать. По крайней мере, что-то новенькое.
По ее просьбе они расстались, не доходя до ее дома, подальше от соседских глаз.
— Ты хотя бы поверила, что я не желаю тебе зла? — спросил он, перед тем как проститься.
— Почти, — улыбнулась она.
— И то хорошо.
Он повернулся, чтобы уйти, но она тронула его за рукав:
— Постой. Пожалуйста, не забудь о своем обещании. Обо мне никто ничего не должен знать. Никто, кроме тебя.
— Я умею держать слово. Надеюсь, и ты сдержишь свое.
— Конечно, — кивнула она.
— Тогда увидимся через неделю.
