и она задохнулась от крика, который звучал как агония. Ледяная кожа обжигала меня холодом, но внутри Казимира была горячей, как печь. Я тоже рычал от восторга — ошеломленный и шокированный немыслимым наслаждением.
— Он никогда не появлялся здесь, — сказала графиня, когда позже, голые и потные, мы перебрались на ее постель. — Герцог не знает об этой квартире.
— Я так и думал. Ведь это не было бы убежищем, если бы он знал о нем. И ты не могла бы прятаться тут от него.
Она кивнула. Я не мог оторвать взгляд от ее прекрасных безупречных черт: лицо школьницы и мудрые глаза старой женщины. Мне хотелось бы увидеть, как она выглядела на самом деле, хотя это было уже не так важно, как раньше.
— Я не просто прячусь, — прошептала она. — Я убегаю от него.
— О чем ты говоришь? И если он никогда не был здесь, почему ты хранишь в своем шкафу его одежду?
— Мою квартиру обустраивали подрядчики, которые строили все остальные наши… убежища. Я подделала документы, поэтому они думали, что выполняли заказ Элигора. Комплект его одежды в шкафу снимал с меня все подозрения. Счет на оплату их услуг я внесла в общую ведомость расходов. Кеннет Валд не интересуется такими мелочами — его не волнует, сколько стоят те или иные вещи. Он князь Ада. Деньги для него, как вода. Он открывает кран и наливает их себе сколько хочет. А я благодаря его щедрости обзавелась этим гнездышком. Естественно, стиль оформления мой. Наверное, ты нашел его ужасным, но я сама тут все устроила.
— Нет, мне нравится твой интерьер. Он немного… удивляет. Во всяком случае, я не ожидал такого.
— Я с детских лет мечтала о чем-то подобном. Не тревожься, милый. У меня имеется типовое бунгало со сказочным видом в колорадском Аспене, скучный манхэттенский пентхаус в Центральном парке и маленькое шале в швейцарском Гстааде. Но эту квартиру я считаю своим убежищем. Поэтому, если ты расскажешь о ней своим ангелам-мстителям и заставишь меня отказаться от нее, я убью тебя, Бобби Доллар.
Ее тон заставил меня приподняться на локте и посмотреть ей в глаза. Она не шутила.
— Я не совсем понял. Ты действительно… любила его?
Графиня пожала плечами и, перекатившись на бок, протянула руку к прикроватному столику. Она вытащила сигарету из тонкого золотого портсигара и предложила его мне.
— Нет, спасибо. Я отказался от этого годы назад.
Она устроилась на подушке, выпустила изо рта клуб сизого дыма и проследила за его ленивым дрейфом к высокому потолку.
— Не знаю, — сказала Каз. — Возможно, ты прав. Наверное, я любила не столько Герцога, сколько его деньги и власть. И мне было приятно, что я нравилась такой влиятельной персоне.
Она нахмурилась.
— Я не хочу говорить об этом.
— Тогда не говори. Тебя никто не заставляет, Казимира.
— Лучше Каз. Меня не называли Казимирой уже пару сотен лет.
Я посмотрел на нее. Похоже, она заметила мое удивление.
— Да, я очень старая, — произнесла она. — И долго живу на земле. А как насчет тебя?
— Мы не знаем своего возраста, и нам ничего не говорят об этом. Мои воспоминания начинаются с девяностых годов прошлого века, когда меня впервые отправили на землю.
Она сделала затяжку и выпустила изо рта облачко дымного гейзера.
— Счастливчик.
— О чем ты говоришь?
— Не бери в голову.
Она повернулась к пепельнице, стоявшей на столике, и раздраженно смяла в ней окурок.
— Я не хотела втягивать тебя в это дело. Но в любом случае прошу прощения.
Даже теперь, после всего, что случилось между нами, я по-прежнему относился к ней с рефлекторным недоверием. Вы когда-нибудь слышали об извинявшемся демоне? Не слишком ли густой была ее патока? Неужели я стал вторым придурком, который повелся на вкусное яблоко и влюбился в старую мошенницу?
— Раньше ты говорила, что в этом не было твоей вины, — напомнил я. — Все якобы испортил Трававоск.
— Да, но если бы я не ушла от Элигора… если бы не украла артефакт, чтобы защититься от его преследований…
— Помедленнее, Каз. Ты обокрала Герцога, потому что хотела сбежать от него? А другого способа не было?
На мгновение я вновь увидел в ее глазах кроваво-красные искры гнева, но они тут же исчезли, уступив место бесконечной печали.
