жадно пила силы старшего сына барона Тарницы, заставляя того метаться на кровати в омуте расплавленного кошмара. У постели больного неусыпно дежурил старик-лекарь, не терявший надежды, что парень очнется. Перелом должен был наступить сейчас, иначе измученный горячкой организм просто угаснет, словно остывающие угли.
…Волны сонного бреда становились все тише и тише, а потом и вовсе откатились куда-то в глубины тьмы, порождающей сны. Сознание наводнила чернота. Он с трудом разлепил глаза, все еще не веря, что очнулся. В комнате царили духота и полумрак – плотно задернутые портьеры почти не пропускали света.
– Воды… – наполовину прошептал, наполовину просипел он запекшимися губами.
Пожилой лекарь, дремавший в кресле, подскочил от неожиданности и недоверчиво уставился на него.
– Воды, милсдарь Эмерт, чашка на столе… – чуть более внятно произнес молодой человек. Слипшиеся от пота черные волосы оттеняли чрезмерно бледное лицо, под глазами залегли темные круги.
– Сейчас, сейчас, господин, – засуетился старик. – Вот так, – поддерживая ему голову, лекарь дал парню напиться.
– Спасибо, – едва слышно прошептал тот, вновь расслабленно откидываясь на подушку.
Кристоф, старший сын его светлости господина барона Йожефа Тарницы, наконец-то пришел в себя…
Тропка, уводившая их от рощи, петляла между невысоких пологих холмов, поросших выгоревшим разнотравьем. Горячий влажный воздух патокой разливался вокруг, заставляя пот градом катить по лицу, а одежду – липнуть к телу. Где-то в траве стрекотали кузнечики, шуршали стеблями юркие ящерицы, возмущенные вторжением чужаков на свою территорию. Тропка со временем расширилась, превратившись в разбитую глинистую дорогу, с глубокими колеями от тележных колес, а та через несколько сотен метров влилась в пыльный Белгродненский тракт. Солнце успело взобраться достаточно высоко, пока Арьята сотоварищи добирались до тракта, и теперь немилосердно раскаляло все вокруг, заставляя путников мастерить шляпы из лопухов и пускать флягу по кругу.
– В какую сторону Далеград? – мрачно спросил Эдан, останавливаясь посреди дороги.
Смерть и ее верный Поводырь задумчиво переглянулись.
– Daeni, кажется, он не понимает, – вкрадчиво произнес Шири.
– Похоже, что так, – вздохнула Арьята, – пожалуй, нужно было раньше все объяснить…
– Эй, – не дождавшись ответа от Смерти, Эдан нетерпеливо дернул за рукав Иленку, – в какой стороне Далеград?
Иленка, яростно сражаясь с лезшей на глаза лопуховой шляпой, недовольно оглянулась на юношу.
– Для тебя ни в какой, – огрызнулась она. Унылые мысли Эдана уже изрядно ей надоели. А думал парень прегромко. Не спасали даже усиленные в несколько раз ментальные щиты.
– Забудь об этом городе, парень, – поддержал ее Поводырь, – теперь ты с нами.
– С какой-такой радости? Да чтобы какие-то мне здесь еще и указывали?! Ну, знаете ли… – вспылил юноша.
– Остынь! – резко оборвала его Арьята. – Шири прав. Ты не можешь вернуться в Далеград. Дома для тебя больше не существует! Ты решился стать Поводырем Смерти, и теперь у тебя нет ничего! – Смерть начинала раздражаться. Кажется, проблемы возникли раньше, чем она предполагала. На ее памяти человек впервые отказывался понимать и принимать очевидное.
– Я не хотел никем становиться! – вновь завел старую песню Эдан. – Пошутили, и будет! Мне нужно домой…
– …к мамочке, – язвительно закончил за него Шири, которому нытье спутника уже порядком действовало на нервы.
– Моя мать умерла, – огрызнулся Эдан.
– Не вынесла того позора, который у нее родился? – ядовито процедил Поводырь сквозь зубы.
Паренек кинулся на него с кулаками, но Шири ловко перехватил его, заломив руки за спину.
– Daeni, да объясни же ты ему наконец! – потребовал он.
– Отпусти его, – ледяным тоном приказала Арьята. Одноглазый разжал пальцы, и Эдан едва не рухнул в пыль. Смерть отвесила своему верному Поводырю звонкую пощечину. Шири отшатнулся, машинально потирая покрасневшую щеку.
– Эй, а мне-то за что?! – обиженно воскликнул он.
– За длинный язык! – отрезала девочка, поддерживая Эдана за плечи. Юноша волком глядел на Поводыря.
– Эдан, все, что случилось с тобой вчера, к шуткам не имеет ни малейшего отношения, когда же ты это, в конце концов, поймешь? Заключив договор со Смертью, ты уже не принадлежишь ни живым, ни мертвым. И я не уйду, пока не исполнится то, для чего ты меня призвал.
– Я, кажется, уже говорил, для чего, – огрызнулся Эдан.
– Я помню, – вздохнула Арьята. – Но, извини, этого я сделать не могу. Не имею права. Единственное, что я могу для тебя сделать…
– Миссия, я понял… – буркнул паренек. – Но ее у меня нет, поэтому я хочу вернуться домой.
– По-моему, вчера ты хотел убраться оттуда подальше, – язвительно заметила Смерть. – Желания иногда имеют свойство сбываться, знаешь ли… А я, увы, не могу разорвать договор, так же, как не можешь этого сделать и ты… Разве что найдется человек, согласный заплатить за твою глупость.
