– Стой!..
Но Поводырь уже рванулся вперед, неразборчиво вопя, ругаясь и беспорядочно размахивая мечом. Заклинательница обреченно застонала, проводя рукой по лицу, и принялась наскоро раскидывать матрицу очередной печати. Сторож завертелся юлой, пытаясь достать не в меру проворного человека, беспорядочно метавшегося между развалин. Косвенные виновники происходящего, сбившись в кучу за обломком стены, завороженно наблюдали за дурной беготней Поводыря…
Выждав, пока Шири окончательно запутает тварь, Иленка выскочила из-за камней, словно черт из табакерки, раскинув руки и готовясь спустить развернувшуюся в воздухе печать. Чудовище, заметив еще какое-то шевеление рядом, мигом переключилось на заклинательницу. Поводырь кинулся наперерез. Девушка вскрикнула, понимая, что тварь сейчас просто размажет того по камням, и ударила печатью, выплеснув в нее всю имевшуюся в наличии силу. Шири распластался на земле, пропуская над собой гудящую от напряжения заклинательскую сеть. Печать накрыла чудовище, оплетая его сверкающими полосами, раздался хлопок, и в воздухе закружились хлопья пепла – все, что осталось от кошмарного сторожа старых развалин. Иленка, судорожно цепляясь за кладку, медленно оседала на землю.
Поводырь Смерти поднялся, отряхиваясь от кусочков мха, обнаружил сползающую по стене девушку и поспешил на помощь.
– Пара пустяков, да? – буркнул он, подхватывая заклинательницу на руки и замечая, что у нее носом пошла кровь. – Ремня бы тебе за такие пустяки! – Шири уложил ее возле погасшего костра. Котенок, всю схватку пересидевший под защитой сумки, выбрался наружу и поспешил к своей нерадивой хозяйке. Поводырь вовремя перехватил его и посадил к себе на плечо – фамилиар еще слишком мал и неопытен, помочь ничем не сможет, только себе навредит. Его сил попросту не хватит, чтобы привести заклинательницу в чувство. Из-за ближайшей груды камней выбрались виновники случившегося. Смерть, первым делом проверив, не пострадала ли ее драгоценная гитара, принялась собирать в кучу еще не совсем затухшие угли.
– Что с ней? Он ее задел? – спросила Арьята, заметив кровь на лице Иленки.
– Может, он в нее вселился? – подозрительно предположил Эдан, опасливо косившийся на окровавленную физиономию заклинательницы.
– Лучше бы в твою дурную башку вселился разум! Может, тогда бы ты перестал нести чушь! – взорвался Шири, тщетно пытаясь привести девушку в сознание и понимая, что ненормальная магичка, кажется, надорвалась.
Арьята пристроила голову Иленки у себя на коленях, разглаживая пальцами спутавшиеся короткие пряди.
Поводырь укоризненно взглянул на свою верную ведомую. Ведь могла же вмешаться и поговорить по душам с разъяренным чудовищем. Иленке не пришлось бы так рисковать и болтаться сейчас между двумя мирами, пытаясь определиться с тем или этим светом. Девочка перехватила его неласковый взгляд.
– Но ведь вы же и без меня прекрасно справились, – пожала она плечами, отвечая на невысказанный вопрос своего верного Поводыря.
Шири тяжело вздохнул. Вот же… Смерть!
– Daeni, ей нужна кровь, – констатировал он, отчаявшись привести девушку в чувство. Пульс у него под пальцами становился все тише. – У нее сейчас нет сил даже ауру восстановить…
– Шири, тебе нельзя, – покачала головой Арьята. – Я не знаю, как подействует кровь Поводыря на живого человека. Мне тоже… Я вообще не человек. Эдан? – Менестрелька вопросительно взглянула на стоявшего рядом паренька.
– Ась? Нет, а чего сразу Эдан? – тот мигом скрестил руки на груди, отступив на шаг назад. – Ничего никому я давать не намерен!
– Эдан, ты единственный из нас троих еще вполне живой человек!
– Я сказал нет! – панически взвизгнул он. – Еще не хватало, чтобы кто-то пил мою кровь!
Тут Шири молча выдернул из-за голенища нож, и полоснул себя по запястью… Смерть попыталась перехватить его руку, но Поводырь грубо сбросил ее ладонь и прижал рану к губам девушки. Кровь потекла у заклинательницы по подбородку. Но мгновение спустя Иленка шевельнулась, сделала несколько судорожных глотков и закашлялась. Оттолкнула от себя чужую руку, открыла глаза.
– Четыре глотка, по кодексу… Хватит, – прошептала она. – Нормально… – глаза ее вновь медленно закрылись, тело расслабленно вытянулось на земле. Но дышала заклинательница уже не в пример ровнее, чем несколько минут назад.
Арьята тяжело вздохнула, теша себя надеждой, что необдуманный поступок ее верного Поводыря не обернется какими-нибудь непредусмотренными последствиями.
Старый, безнадежно запущенный сад с наступлением темноты полнился разнообразными шелестами и шорохами. Шелестела колышимая легким ветерком листва, возились под корнями старой дуплистой ивы неугомонные хухи[21], с писком гонялись друг за другом в кустах жасмина шкодливые огневки, тяжелыми махровыми лоскутами стремились к фонарю на веранде крупные ночные бабочки. С наступлением сумерек сад вокруг дома Хельги Криэ превращался в эдакий диковинный заповедник мелкой шебутной нечисти, которая возилась, пищала, шуршала и шелестела, не обращая на живущих рядом людей никакого внимания. Не пакостила, и на том спасибо. А хухи еще и сад старались поддерживать в некоем подобии порядка. Правда, порядок в их понимании состоял в том, чтобы сделать сад еще более диким и запущенным, чем он был. Но сухие ветки регулярно исчезали, сорняки типа осота нещадно выпалывались, а змеи, имевшие несчастье польститься на самые заброшенные уголки, с позором изгонялись.
