смертельно больного старика, потерявшего единственного сына и пытавшегося хоть как-то исправить то, что уже никогда не исправишь. «Иногда невиновного человека сажают в камеру. Вам, мистер Хардинг, это знакомо. А иногда… наоборот».
Салли еще раз перечитал письмо. Зацепившись за слова «восемь голосов», он невольно принялся их подсчитывать. Дочь Анеша Баруа – один. Бывшая жена Эдди Дукенса – второй. Деловой партнер Джея Джеймса – третий. Мать Тесс Рафферти – четвертый. Сын Джека Селлерса – пятый. Сестра Кэтрин Йеллин – шестой. Бывший работник Элиаса Роу – седьмой. Дочь Элвуда Джупса – восьмой.
Восемь.
А как же Жизель? Почему Хорас не упомянул ее? Забыл? Странно для человека его профессии. Салли вытащил мобильник и стал просматривать список входящих звонков. Журналист из «Чикаго трибьюн» звонил ему в семь часов сорок шесть минут. Салли нашел звонок с «неизвестного номера» – тот, что ненадолго вернул ему голос Жизели.
Семь часов сорок четыре минуты.
Порывшись в карманах, Салли нашел бумажку с номером Джека Селлерса, которую тот передал ему в больнице, и быстро набрал номер.
– Селлерс слушает.
– Это Салли Хардинг.
– Привет. С Рождеством вас.
– Спасибо. И вас тоже.
– Слушайте, я тут сижу с друзьями. Если хотите…
– Нет, благодарю. Я у своих.
– Хотите мне что-то рассказать?
– Попозже. Мне нужно кое о чем вас спросить.
– Спрашивайте.
– Меня интересует время смерти Хораса.
– Точное время я вам назвать не могу. Когда наши его обнаружили, он был уже мертв. Первым его нашел Рэй. Это было в шесть часов пятьдесят две минуты.
– Как вы сказали?
– Шесть часов пятьдесят две минуты. Это время Рэй указал в отчете.
А время звонка Жизели – 7:44.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
У Салли закружилась голова. Он вспомнил, как ответил на ее звонок, думая, что звонит чикагский журналист: «Я уж думал, что потерял вас». И как в ответ услышал: «Ни в коем случае».
Ничего не объясняя Джеку, Салли отключился. Он побежал в гостиную, подхватил Джулза на руки и крепко прижал к себе.
Прошло два месяца
Маленькие города сохраняют свой ритм вне зависимости от числа приезжающих и уезжающих. Конечно, приезжие способны на какое-то время изменить этот ритм, но не более того. Так случилось и с Колдуотером. Уехали грузовики, закрылись магазины и киоски. С каждым днем число приезжих неумолимо уменьшалось. Закусочная Фриды больше не работала круглые сутки, и в зале всегда имелись свободные места. Их хватало и на заснеженных улицах, и уже никто не спрашивал двадцать долларов за час парковки. Президент местного банка и мэр города в одном лице сидел у себя в кабинете, меланхолично постукивая карандашом по столу.
Звонки с небес прекратились. Прошло Рождество, а за ним и Новый год. Кэтрин Йеллин больше не слышала голоса сестры. Тесс Рафферти не звонила умершая мать, а Джеку Селлерсу – его погибший сын. Телефоны остальных избранных тоже принимали лишь звонки из реального мира. Будто и не было никакого чуда.
История Хораса Белфина породила бесчисленные домыслы. Многие считали, что звонки с небес – дело рук этого странного старика. Однако пресс- секретарь военного ведомства, выступая перед журналистами, посоветовал им не подменять фантазией факты. А факты в его изложении выглядели так: Хорас Белфин служил в одном из военных учреждений штата Вирджиния и занимал там весьма скромную канцелярскую должность. Был уволен по состоянию здоровья после того, как врачи обнаружили у него неоперабельную опухоль мозга.
Но полностью избежать утечки информации не удалось. В прессу попали сведения о том, что дом Хораса был нашпигован электронным оборудованием. Федералам пришлось опубликовать заявление и подкрепить версию военных своей, такой же далекой от правды. Говорилось о каких-то «разрозненных данных, требующих дальнейшего изучения». Особо дотошные журналисты требовали подробностей. А потом интерес начал затухать. Новых звонков с небес, которые могли бы его подогревать, больше не было, и обстоятельства колдуотерского чуда стали забываться. Людям постоянно хочется нового, и в этом взрослые ничем не отличаются от детей, бросающих недочитанную книжку, чтобы взяться за другую.
