Врачи сказали, что с ним случился «небольшой сердечный приступ». Это скоро пройдет. Но им придется оставить его в больнице на несколько дней, чтобы провести дополнительное обследование. «Вы понимаете: в вашем возрасте… Мы хотим удостовериться, что во всем остальном у вас полный порядок».
Стены палаты были окрашены в мягкие, приятные тона. Возле койки стоял металлический столик на колесиках и стул с красно-коричневой кожаной спинкой. Пастор вспоминал, как перепугал прихожан, упав возле церковной кафедры. Через несколько минут приехала «скорая» и доставила его сюда. Вспомнилась строчка из Евангелия: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас»[11]. Уоррен всю свою жизнь посвятил Господу и ожидал – отчасти, даже надеялся, – что Господь скоро заберет его к себе.
Сегодня его навестил отец Кэрролл. Сначала поговорили о погоде, старости, здоровье. Потом, естественно, коснулись грядущего телешоу.
– Работники телевидения попросили меня присутствовать на этой передаче, – сказал отец Кэрролл. – Думаю, церкви это пойдет во благо.
– Возможно, – вздохнул пастор Уоррен.
– Как вы думаете, она сумеет добиться звонка?
– Кто?
– Кэтрин Йеллин. Я спросил: она сумеет убедить свою сестру, чтобы та ей позвонила?
Пастор вглядывался в лицо католического священника, надеясь увидеть там что-то, чего не видел прежде.
– А разве не Бог это определяет?
– Конечно, – ответил отец Кэрролл и отвернулся.
Через несколько минут он простился и ушел. Этот разговор утомил пастора. Он решил вздремнуть, но в палату вошла медсестра с новым пластиковым мешком для капельницы.
– Пастор, к вам еще посетители, – сказала она.
Он не сразу понял ее и переспросил.
– Я сказала: посетители. Хотят вас видеть. Идут сюда.
– А-а, – промямлил Уоррен, до подбородка натягивая одеяло.
Кто ж это к нему пожаловал? Может, миссис Палт? Или кто-то из священников?
Медсестра ушла, не закрыв двери.
Пастор плохо видел, но этого посетителя узнал сразу, как только тот вошел.
Элиас Роу!
Лавры изобретателя телефона достались Александру Беллу. Куда менее известен Томас Уотсон, первый в мире человек, которому Белл позвонил. Уотсон был весьма ценным сотрудником Белла, однако их сотрудничество, продлившись еще пять лет, затем прервалось. В 1881 году Уотсон, получив свою долю за участие в изобретении (сумма по тем временам была весьма значительная), попытался реализовать себя в других сферах. Прежде всего, он немало времени провел в Европе, празднуя медовый месяц. Часть полученных денег он вложил в кораблестроение. Считая, что у него есть актерские способности, Уотсон пробовал играть в пьесах Шекспира.
Но через тридцать восемь лет после первого телефонного разговора между Уотсоном и Беллом состоялся еще один. Теперь их разделяли не двадцать футов, а три тысячи миль. Белл находился в Нью-Йорке, Уотсон – в Сан-Франциско. Это был первый междугородний, точнее, трансконтинентальный звонок. Белл произнес ту же фразу, что и тогда: «Мистер Уотсон, приходите ко мне». На это Уотсон ответил: «Я бы с удовольствием, но боюсь, что путь к вам займет у меня не меньше недели».
Уоррен не видел Элиаса пару месяцев и почти забыл его лицо. Теперь пастор заново всматривался, узнавая знакомые черты своего прихожанина. Этого человека Уоррен знал давно, еще с тех пор, как тот был подростком. Тихий, молчаливый, всегда готовый помочь, Элиас был мастером на все руки. В свое время он участвовал в перестройке церковной кухни, потом укладывал в церкви новый ковер. Многие годы Элиас не пропускал ни одной воскресной службы – вплоть до того дня, когда Кэтрин Йеллин возвестила о чуде.
После этого Элиас пропал и появился лишь сегодня.
– Пастор, я хочу попросить у вас прощения, – сказал он, присаживаясь на край больничной койки.
– Ты не сделал ничего, за что надо просить прощения.
– Я помешал вашей службе… тогда.
– Я бы не сказал, что помешал. Ты счел нужным поддержать Кэтрин.
– Наверное, – улыбнулся Элиас. – Все это время я постоянно молился.
– Рад слышать. Но должен признаться, нам тебя очень недостает.
– Пастор…
– Да.
– Со мной сюда пришел еще один человек. Вы разрешите ему войти?
