вслушивались… И ни одного разговора, кроме редких вскриков: «Там что-то есть!» — или тому подобных. Поэтому рассвет я увидел воспаленными глазами, так и не сомкнувшимися за ночь. Судя по лицам остальных, для них ночь тоже не прошла спокойно. Даже разговаривать никому не хотелось.
И снова вперед, лишь рассвело. Ноги подгибаются то ли от усталости, то ли от вездесущего страха. Разведчиков, как обещал Нарив, капитан так и не выслал. Дарен, да я себе даже не представляю, кто согласился бы сейчас отойти от остальных даже на пять шагов! Видимо, и Седой подумал так же. Эльф с ней — с той дорогой. В конце концов, можно ведь пройти и просто «в направлении», а там — или тот город, о котором говорила Нарив, или еще что-то позволит сориентироваться точнее. Главное — всем вместе, не отходя друг от друга… Наш десяток, к которому уже привычно присоединилась Нарив, идет впереди. Деревья… деревья… Что-то прошелестело справа… Снова тишина…
— Там какие-то строения! — крикнул Баин.
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывает, — что-то среди деревьев есть, но разглядеть, что именно, не удается.
— Нарив, вон там что-то есть! — тихо сказал я.
Женщина подняла руку и остановилась.
— Что там? — еле разборчиво спросил Молин сквозь шлем.
Снова что-то шелестит справа. Нарив обнажила мечи и сделала шаг вперед. Я, как и остальные, последовал ее примеру.
— Что? — сзади подошел Ламил.
— Вон там, — я указал, — Баин заметил какие-то строения. А справа Нарив что-то насторожило.
Это «что-то» не замедлило появиться. С той стороны, куда вглядывается Нарив, донесся тихий, но пробирающий до самого нутра стон.
— Проклятье, чтоб тебя… — ругнулся десятник и гаркнул: — К бою!
Снова стон и шелест. Уже ближе… Что-то мелькнуло между деревьями… Какая-то тень… Человек? Тень снова мелькнула…
— Твою мать… — прошипел Навин и сделал два шага назад, пока не уперся спиной в стоящего сзади.
Лес уже не скрывает то, что приближается к нам. У меня и у самого все обмерло внутри. Это действительно человек… Вернее, нечто, когда-то бывшее человеком. Мертвец! В этом нет сомнений, как бы дико оно ни звучало. Мертвец, причем умерший очень давно. От того человека, которым это когда-то было, остался практически голый скелет. Остатки кожи и мяса лишь топорщатся небольшими, давно высохшими клочками на голых, посеревших, а где и позеленевших костях. Череп, увенчанный остатками тонких, как паутина, волос, пялится на нас темными провалами глазниц, скалит остатки зубов… И это невообразимое, противоестественное чудище медленно, но упорно приближается. Идет… тащится, словно балаганная кукла на ниточках… Только ниточек этих и не видно.
— Как может напасть что-то дохлое? — пробормотал Баин, очевидно припомнив вчерашнюю фразу Молина. — По-моему, дохлее не бывает…
— Был бы дохлым — лежал бы себе спокойно под землей, — ответил я, хотя губы не слушаются и дрожат самым позорным образом.
Внезапно Нарив прыгнула вперед. Я успел только ахнуть — одним длинным прыжком она преодолела, наверное, шагов восемь. Женщина еще даже не приземлилась, когда один из ее мечей врезался в череп приближающегося мертвеца, разнеся его на мелкие кусочки, будто он был сделан из тонкой глины. Второй меч, не успели еще попадать осколки разбитого черепа, перебил позвоночник у самого таза. Я еще только открыл рот, а Нарив уже стоит у рассыпавшейся под ее ногами кучки костей, которая только что приближалась к нам.
— Алин… — Молин поперхнулся, прокашлялся и продолжил: — Алин, напоминай мне, чтоб я с этой женщиной не ссорился. Каждый день напоминай. Как друга прошу!
— Угу, — только и ответил я, бросаясь к Нарив. — Что это было?
— Мертвецы, все, умершие от Эльфизиарова проклятия, стали подниматься из могил… — прошептала она.
— Что? — не понял я.
— Гнома помнишь? Брумгума? Помнишь, что он рассказывал?
— Так ведь сколько лет уже прошло… — начал я и осекся.
Нарив только покачала головой. Мы успели сделать только шаг назад, когда она снова насторожилась. До меня долетел новый стон — уже с другой стороны.
— Он здесь не один! — крикнул я, подбегая к десятнику.
— На место, баран! — крикнул он в ответ. — Я, по-твоему, глухой? Или тупой настолько, что сам не догадался?
От такой отповеди я растерялся настолько, что застыл на месте. Привел меня в чувство сильный толчок, от которого я чуть не покатился по земле.
— Я сказал — в строй, олух! — И Ламил гаркнул во всю мощь: — Круговая оборона! Из строя не выходить!
Кажется, стонет уже весь лес. Теперь он уже не производит впечатление мертвого. Не живого, но и не мертвого… Отовсюду, в основном со стороны замеченных Баином строений, раздаются стоны, шорохи, какие-то скрипы.
— Там! — кричит кто-то с другого конца строя. — В кустах!
Еще через мгновение оттуда же доносится звук удара, хруст… Что-то промелькнуло за деревом в пяти шагах от меня. Что-то… Собака? Или волк? В
