— Нет, — перебил я ее, — скажи, что это за земли!
— Земли? — переспросила женщина, поправляя рубаху.
— Ну да! Я же тебе рассказал, как нас перенесло сюда каким-то заклинанием. И с тех пор мы все тут ломаем голову, пытаясь понять, куда нас вообще занесло.
— Откуда же я знаю, где ваша страна? — Нарив пожала плечами, и рубаха натянулась на ее груди так, что я чуть не потерял нить разговора. — Может, если ты подробнее опишешь известные вам земли…
А она ведь права. Если мы не имеем никакого понятия, где оказались, то как она может знать, откуда мы пришли? А вдруг это вообще какой-то иной мир! Вот эльфы здесь — низкорослые какие… Не то что наши! Я принялся рассказывать то, что знаю о Радонианской империи. Три материка: Радониан, Элион и Норхейм, который скорее крупный остров, а не материк. Радониан и Норхейм были изначально населены людьми, а Элион делили между собой эльфы и гномы. Но вскоре человеческой Империи стало тесно в пределах двух, а точнее, полутора материков, и легионы ступили на землю Элиона. Эльфы, несмотря на жестокое сопротивление, были изгнаны на юг материка. Гномы же, после нескольких сражений предвидя неминуемое поражение, ушли сами и поселились на практически полностью покрытом скалами острове Гарлин-Эк, что северо-западнее Элиона. А еще, как раз между тремя материками, в Срединном море есть небольшой остров, прозванный Мерцающим. Там нашли себе прибежище маги…
— Погоди! — вдруг перебила меня Нарив. — Мерцающий остров?..
Она о чем-то глубоко задумалась. Что-то бормотала себе под нос, но так тихо, что я не разобрал ни слова. Наконец снова подняла голову.
— Скажи, а те маги… с Мерцающего острова… Ты их видел?
— Видел раз. Издалека, правда… Ходят в таких синих балахонах. — Я принялся вспоминать тот момент, когда мимо нас, отдыхающих после сражения у замка Жилло, проехали маги. — И лысые! А черепа у них татуировками покрыты.
— Точно! — обрадовалась Нарив. — В наш монастырь когда-то заезжал такой…
— Погоди! — Я почувствовал, что у меня снова вылезают глаза из орбит. — В ваш монастырь?
— В монастырь, — кивнула Нарив. — А что?
— Просто ты не похожа на монашку. — Я указал на ее стройные ножки, выглядывающие из-под рубахи гораздо больше, чем дозволялось любыми приличиями.
— А у меня есть другая одежда? — Нарив совсем не смутилась. Наоборот, кажется, мое замечание даже рассердило ее. Но женщина быстро взяла себя в руки и снова улыбнулась. — Мой монастырь был посвящен Роасу. Богу войны и защитнику обители богов. Я — воительница!
— А у нас только Дарену посвящены все храмы и монастыри, — сказал я. — Остальных богов тоже чтят, но отдельных храмов для них нет.
— Вот и тот маг так говорил, — кивнула Нарив. — Вот, вспомнила! Он, когда беседовал с настоятелем, упоминал какую-то Радонианскую империю. То- то я думала, откуда это название мне так знакомо…
— Продолжай! — оживился я. — Что еще он говорил?
— Я уже и не помню точно… — снова задумалась Нарив.
— А когда хоть это было? — настаивал я.
— Лет восемь тому. Это если…
— Если — что?
— Понимаешь… — У женщины был такой вид, словно она хотела сказать что-то не особо приятное, но никак не могла сообразить, как бы сделать это помягче. — Ты ведь говоришь, что там, наверху, руины? Так?
Я нетерпеливо кивнул.
— А когда я в последний раз видела это место, — продолжила Нарив, — здесь был огромный город…
— А когда ты в последний раз видела этот город? — насторожился я, предчувствуя, что надо готовиться к новому удару судьбы.
— Не знаю! — Нарив опустила глаза. — Наша армия штурмовала стены этого города. Я тогда командовала сотней… Что?
По-моему, я даже начал икать. Она? Эта молодая красивая женщина, пусть она трижды жрица Роаса, командовала сотней? Значит, по чину она, можно сказать, равна самому Седому?
— Ни… ничего… — Голос мгновенно охрип. — Продолжай.
— Последнее, что я помню, — Нарив постаралась не обращать внимания на выражение моего лица, — это то, как мы взяли северную стену и спустились вниз. На улицы… А потом…
Она тряхнула головой, повела плечами, вызвав стон у Молина, продолжающего исподтишка пялиться на ее ноги, и быстро закончила:
— Потом нас окружили эти мерзкие эльфы, моя сотня вся полегла, а я… я держалась. Пока силы не закончились. После этого — ничего не помню.
— Понятно. — Я почесал затылок, обдумывая ее последние слова, и вдруг замер. — Погоди! Ты хочешь сказать… Сколько же времени прошло, если последнее, что ты помнишь, — это большой населенный город, а теперь на его месте древние развалины? И ты все это время была просто золотой фигуркой…
