– Тебе вкатили литра три какой-то химии через капельницу, потом несколько уколов. Чистили рану, там у тебя куча всякого хлама в канале была, из одежды пуля затащила. Еще ты рану разбередил во время нападения, потерял сколько-то там крови… В общем, тебя могут оставить на пару-тройку дней в госпитале как иностранца, а меня выпрут сегодня же утром. Мест нет в госпитале. Сегодня был такой наплыв пациентов…
– Я поеду в отель, – сказал Лукаш. – Вот полежу немного, приду в себя и поеду. Вещи мои…
– Вещи твои вот тут, возле топчана, – пояснил Джонни. – Врач со «Скорой» лично их сюда принес и сложил. Даже винтовку в одеяле. Ты здорово умеешь договариваться с людьми. Только с генералом не договорился. А так…
– Сто евро, – сказал Лукаш. – Берешь сто евро, даешь их врачу со «Скорой» и просишь нарушить закон. А генералу я сто евро не предложил… такая досада…
Штора возле кровати отодвинулась в сторону, зазвенев кольцами.
– Вполне приемлемое состояние, – провозгласил кто-то голосом Петровича. – Одним куском, даже не очень помятый…
Петровичу что-то ответил врач, но Петрович сказал, что русские сами знают, как их лечить. И вообще, потакать симулянтам – погубить медицину. У вас что, доктор, нечем заняться? Вот и займитесь, доктор, не вводите в соблазн рукоприкладства.
Доктор обиделся и ушел.
– А говорят, что я не умею идти на компромиссы, – сказал Петрович.
– Ты умеешь, Петрович, просто не хочешь. Ведь не хочешь?
– А зачем? – осведомился Петрович. – Им нужно, они пусть и суетятся.
– Мне деньги за генерала положены? – вмешался Джонни. – Не так… Мне положены деньги за генерала!
– Ты что полицейскому сказал? – сердито спросил Петрович. – Кто убил генерала?
– Майкл… Вернее, я-то ведь не видел, валялся за дверью, но Майкл сказал, что…
– Вот Майклу деньги за Колоухина и полагаются. Я уточнил – полтинник, как с куста… А ты здесь при чем, прислужник мирового империализма?
– Я жизнью рисковал! – возмутился Джонни. – Я…
– И что? Развели лоха… Обманули дурака на четыре кулака… – Петрович показал Джонни свой огромный кулак.
Было понятно, что хотел он продемонстрировать фигу, но сдержался. Мало ли, как поймет американец этот жест? В Японии, говорят, таким жестом гулящие бабы к себе клиентов зазывали.
– Вставай! – скомандовал Петрович Лукашу. – С вещами – на выход.
– Я тебе уже говорил, что шутки у тебя казарменные? – спросил Лукаш, пытаясь встать с кровати.
– Говорил, – кивнул Петрович и поддержал Лукаша за спину. – И что?
– Ничего. Просто хочу, чтобы ты знал. И еще, чтобы ты знал, что сука ты непотребная, и я тебя ненавижу… – Лукаш встал.
– Господи… – простонал Петрович. – Как же я теперь жить-то буду? С таким-то клеймом… Может, сразу в окно прыгнуть?
– Тут второй этаж, – желчным голосом сообщил Джонни. – Только асфальт попортите. Поднимитесь на крышу и оттуда.
– Это кто? – спросил Петрович.
– Джон Стокер, федеральный служащий, – пояснил Лукаш.
– Вот передай ему, чтобы он федерально служил и не лез под горячую руку представителю четвертой власти. Дольше прослужит. Федераст хренов. Педерал. А ты, Мишка, сам идти сможешь?
– Не знаю… – честно признался Лукаш. – Стремно как-то… Пол вроде покачивается.
– Черт-черт-черт… – пробормотал Петрович.
Он, конечно, мог нести и Лукаша, и его вещи, и даже Джона Стокера, федерального служащего, если понадобится… Но то – если понадобится.
Из-за шторы появился санитар с креслом на колесах.
– Доктор велел вывезти.
– Ты смотри, доктор, а порядочный! – восхитился Петрович и усадил Лукаша в кресло.
Потом пристроил у него между ног винтовку, завернутую в одеяло, сам подхватил сумку.
– Слышь, федеральный служащий, – Петрович, наконец, посмотрел на Джонни. – Тебя подвезти или останешься здесь? Я могу поговорить с врачом, все равно место освобождается.
– Лучше я с вами, – Джонни встал с топчана, на котором лежал. – Потихоньку… Я живу…
– Знаю я, где ты живешь, – отмахнулся Петрович. – Следуй за нами. Отстанешь – ждать не будем.
– А ведь большой души человек… – сказал Лукаш, и санитар повез его к выходу.
Все кровати были заполнены, люди лежали в коридоре, на каталках, на носилках и просто на полу. Слышались стоны, кто-то кричал, захлебываясь и подвывая.
Резко пахло медикаментами и кровью.
