Правда.
Чориев больше ничего не говорил. Он даже не попрощался.
Наводчик открыл люк и, предусмотрительно подцепившись страховочным фалом к кронштейну пулемета, вылез на броню.
Там он извлек из кормового навесного ящика экзоскелет и, цветисто ругаясь по-таджикски, принялся облекать в него свое с толком вылепленное природой тело.
Вся процедура заняла у Чориева четыре с половиной минуты.
«В норматив почти уложился», — автоматически констатировал Растов.
Субота тоже покинул свое место и, кряхтя от натуги, одну за другой передал Чориеву противотанковые мины — стальные чемоданчики с гремучим содержимым. Эти мины, конечно, не входили в штатную боеукладку танка Т-10. Но, по настоянию мудрого комбата Улянича, все машины, отправленные в рейд к «Инженерному замку», получили их именно для такого случая: минировать пути отхода.
Каждая мина весила по тридцать килограммов. И конечно, без экзоскелета, усиливающего любое мышечное движение, свободно управляться с ними Чориев не смог бы.
— Удачи тебе, Дзо! В лесу обещаю проставиться, — сказал Субота и, помедлив несколько сентиментальных секунд, захлопнул люк.
Фомин притормозил. Чориев, поскрипывая сочленениями экзоскелета, сбросил одну за другой все четыре мины и спрыгнул на землю следом.
Преимущество было на их стороне. Заключалось оно в том, что танки преследователей они увидели первыми.
«Рахшей» было два. Это значило, еще три двинулись через кряж.
Растов совсем не удивился, когда опознал в одном из «Рахшей» тот самый, с красной снежинкой «Юнион Джека».
«Так и должно быть», — с удовлетворением подумал он.
Он испытал почти непреодолимый соблазн адресовать первый снаряд наглому вражине Нахогарану, но, поскольку парсер насчитал втрое большую вероятность поражения для головного танка, Растов решил не спорить с умной машиной.
Растов ударил бронебойным и сразу же приказал Фомину спрятаться обратно за хаос выбеленных солнцем огромных валунов у подножия горы. Вспышка выстрела выхватила «Кристина + Андрей = Любовь» на одном валуне и «СШ № 50 термоядерно рулит» на другом.
Уже отдав приказания, Растов подумал, что если клоны имеют в боекомплекте по паре лишних удлиненных снарядов, то они достанут его и за укрытием.
Однако идей понаряднее все равно не было.
А в следующее мгновение мозг Растова, работающий со скоростью корабельного астропарсера, вдруг озарился прозрением: он сложил все детали головоломки и понял, понял, как устроен танк клонского аса — этого самого Нахогарана Льюиса Тентакла, также известного как Мастер Наг!
Все необходимые компоненты этого знания имелись у него с того памятного боя на высоте 74, но лишь теперь фрагменты головоломки стали единым целым.
«У Мастера Нага в башне танка нет стрелка-оператора! Именно поэтому там образовалось место для второго барабана автомата ускоренного заряжания.
По этой же причине с танка сняты все управляемые пулеметы — ведь для работы с ними как раз стрелок-оператор и нужен. И лишь благодаря этому уцелел тогда Хлебов… Не во внезапном приступе гуманизма там было дело! Просто у клонского экипажа не оказалось под рукой пулемета.
А второй барабан автомата ускоренного заряжания, конечно, сила. Но это же и серьезный лишний вес. Особенно если считать с дополнительной электрикой и пневматикой. При этом башня у него крутится вдвое быстрее, чем у обычного „Рахша“…
Как такое может быть? На чем умелец сэкономил две тонны веса?..
А вот на чем! Он сменил штатную крышевую бронедеталь башни на облегченную! Сменил, точно! В расчете на то, что убьет любого русского быстрее, чем тот до его мухлежа докумекает. И именно эту легкую бронедеталь мы срезали позавчера своим подкалиберным».
Растову хорошо запомнилось его удивление: надо же, с одного снаряда снесли бронекрышу!
«Вчера они новую крышу наскоро приварили — и вот сегодня неугомонный Мастер Наг снова в деле. Приехал русской кровушки попить».
На мгновение зеленая жижа неуверенности нахлынула на Растова. А вдруг его прозрения — не более чем фантазии?
Однако он прогнал сомнения прочь. Других объяснений просто не было.
Теперь оставалось понять, чем продырявить Мастеру Нагу тонкую крышу.
Сразу напрашивался подвесной миномет «Антон». Он висел по левому борту башни их «сотки» в независимом боевом модуле и, судя по индикаторам, был вполне боеспособен.
Однако, хотя выпускаемые «Антоном» мины и назывались самонаводящимися, реально поразить с их помощью что-либо с точностью до одного метра было так же трудно, как забросить баскетбольный мяч в корзину из центра поля. Кому-то — если верить спортивным каналам — такое удается, но почему-то
