Так горек он, что смерть едва ль не слаще.Но, благо в нем обретши навсегда,Скажу про все, что видел в этой чаще.Не помню сам, как я вошел туда,Настолько сон меня опутал ложью,Когда я сбился с верного следа.Но к холмному приблизившись подножью,Которым замыкался этот дол,Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,Я увидал, едва глаза возвел,Что свет планеты, всюду путеводной,Уже на плечи горные сошел.Тогда вздохнула более свободнойИ долгий страх превозмогла душа,Измученная ночью безысходной.И словно тот, кто, тяжело дыша,На берег выйдя из пучины пенной,Глядит назад, где волны бьют страша,Так и мой дух, бегущий и смятенный,Вспять обернулся, озирая путь,Всех уводящий к смерти предреченной.Когда я телу дал передохнуть,Я вверх пошел, и мне была опораВ стопе, давившей на земную грудь.И вот, внизу крутого косогора,Проворная и вьющаяся рысь,Вся в ярких пятнах пестрого узора.Она, кружа, мне преграждала высь,И я не раз на крутизне опаснойВозвратным следом помышлял спастись.[21]