доставать угощение из печи. Ага, щас я буду тут объедать людей!
– Хозяюшка, не надо ничего, расскажите лучше про заложников, кого и зачем забрали?
– Так людзи гавораць, што якись-та эшалон важны на станцыи стаиць. Вось каб з йим ничога не здарылася, германы людзей и пахватали. Казали, што растраляюць, як што…
Вот так номер! Это что за эшелон такой, интересно? У кого бы узнать?.. Мои размышления прерываются еле слышным стуком по оконному стеклу. Один, пауза, два. «Чужой». К нам идут гости!.. По крыльцу топают тяжелые шаги, затем в дверь барабанят кулаком.
– Машка, адчыняй! – Голос мужской, грубый и сильно пьяный. – Слышь мяне?
Та аж побелела лицом, прижала к груди рушник. На мой вопросительный взгляд еле слышно отвечает:
– Гэта Казимеж, войтов спадручник…
– Холера ясна! Адчыняй, гавору! – За дверью, похоже, начали злиться.
– Мария, откройте ему. Если что не так пойдет, успокоим очень быстро.
Женщина идет к двери, шагаю следом и встаю так, чтобы меня не было видно. Дверь приоткрывается и ночной гость пытается войти, несмотря на нежелание хозяйки.
– Што табе трэба, Казимеж? Ночь на двары. Пашто шумишь? Дзяцей пабудишь…
– Ты у мяне яшчэ пагавары тут! Больно смелая стала! Аль бо таишь каго?
Мужик рвется в дверь, жёнка из последних сил его не пускает… А перегар слышен даже за пару метров.
– Та нету тут никога! Чаго прыдумау! Идзи да дому, праспись.
– Нету? Гэта здорава… Ци не прыгалубишь мяне, а, Машка?
Твою маму, да нехорошими словами! Я тебе, самка собаки, сейчас устрою сеанс любви! Надолго запомнишь! И оторванные запчасти в руках домой унесешь!..
– Пусти, ирад!.. – В голосе женщины возмущение пополам с отчаянием. – Не замай мяне!
Еще секунду, и вмешаюсь в процесс! И мало придурку не покажется!.. Кажется, алко-Ромео уловил угрожающие флюиды, потому, как сдал назад. Но ротик свой поганый не закрыл.
– Михася свайго ждешь? Ну-ну… Пока ешалон з гэтыми жалезками не уйдець, никога не адпусцяць. А как зоусим не вярнецца? Адкуль палево у лампе, а? Твой варюга са станцыи спер? Я ж шапну войту славечка на вушка, ён – бургамистру, вось и няма твайго Михася. На каленках, паскуда, да мяне прыползешь, каб девак сваих байстрючками не заставиць! Падумай, я заутра знова зайду. Штоб паласкавей была!..
Дверь захлопывается, хозяйка тяжело вздыхает. Дожидаюсь, пока хлопнет калитка, приоткрываю дверь и тихонько цокаю языком. Тут же появляется один из погранцов. На пальцах показываю, что гостя нужно немного проводить, потом притормозить, и всем вместе ждать меня. Он кивает головой и исчезает в темноте. Оборачиваюсь, Михасева жёнка смотрит на меня почти квадратными глазами, в которых читается немой вопрос.
– …Вы яго?..
– Хочешь, чтобы он снова пришел? – В ответ – энергичное мотание головой. – Значит, не придет. Ни завтра, ни в какой другой день.
Достаю из кармана заранее приготовленный сверточек с потертыми серебряными монетками, завернутыми в обрывок «Железнодорожника» за октябрь 1910 года. Валерий Антонович выдал «боевые» на подкуп и оплату, протягиваю женщине.
– Паночак… Вы ж ничога ня будзеце з пояздам робиць?..
– Пока он на станции и заложников не отпустили – ничего. – Видно, что собеседница потихоньку успокаивается. – Спасибо, что пустили поговорить. Михась вернется, передайте ему привет от меня и от Ганны.
– Як яна? Где зараз? – запоздало прорывает хозяйку.
– С ней все в порядке. Кашеварит у нас в роте. Обижать ее никто не думает – слишком уж это опасно. Жених у нее очень суровый.
– Гэта не той, што з маим пра благославленне гаворыу? – женщина слабо улыбается. – Здаровы таки, як мядзведь? Ну, за ним не пропадзе…
– Он самый. Ну, нам пора. До свидания…
Бойцы вместе с жертвой алкоголя и гормонального токсикоза ждали меня неподалеку в кустах. Казимеж, правда, еще не был в курсе, что его судьба меняется самым кардинальным образом, поскольку находился в отключке. Петро, один из погранцов, шепотом сообщил, что болезному хватило несильного «леща» по затылку. Это все, конечно, хорошо, только вот что теперь делать с этим придурком и, главное, – где? То, что он сегодня помрет, – это однозначно. После того, как расскажет про интересные железки в поезде, ему прямая дорога в лучший из миров. Но смерть его должна быть как можно более естественной. Хотя… Кажется, придумал. Теперь надо найти укромный уголок, где сможем пообщаться без лишних ушей. А ближайший такой – недалеко, в овраге. Вот туда и пойдем…
Вся процедура была недолгой и успешной. Сначала оттащили тушку в овраг, один из бойцов устроился в охранении, а я с помощью второго привел зама старосты в чувство. Это нетрудно, надо только знать, куда нажать, а потом сильно потереть уши для экспресс-протрезвления. После чего объяснил здыхлику, что от него нужно, пояснив, что узнаю это в любом случае, но будет больно и очень больно. Хватило двух легких уколов ножом в шею, чтобы
