Вот только просить и плакать не буду, не знаю почему, не буду и все. И когда он резко раздвигает мои ноги, устраиваясь между ними, и когда рука властно сминает грудь, и даже когда его губы накрывают мои, я молчу. Зажмурившись и сжав зубы.
Он вошел одним резким движением, взрывая низ живота болью, и я, не сдержавшись, тихо всхлипнула. Сонхейд остановился, замер во мне, пульсируя там и тяжело дыша мне в лицо.
– Ким, – хриплый голос, – посмотри на меня.
Но я упрямо зажмуриваю глаза все сильнее, сильнее… сильнее и сильнее…
– Я приказал.
Вздрогнув, распахнула ресницы, взглянула в его жестокие янтарные глаза и поняла, что все… не могу больше.
– Я же вам ничего… – рыдания начали прорываться в голосе, – ничего плохого не сделала… За что?!
Я проснулась от собственного крика!
Подскочила с бешено колотящимся сердцем, чувствуя, как охрипло и саднит горло. Как болит все тело! Как пульсирует низ живота, почему-то тоже саднящий изнутри. А в темноте вдруг раздался голос:
– Все хорошо, Ким, я рядом.
Скрипнула кровать, принимая тело неведомого мне мужчины, но мне сейчас было все равно, знакомы мы или нет, я потянулась к нему, обняла, пряча лицо у него на груди и заплакала. Тихо, жалобно, как ребенок, и все цеплялась за незнакомого человека, боясь отпустить, боясь, что он сейчас уйдет, а я останусь совсем одна…
– Все хорошо, Ким. – Он осторожно погладил меня по спине. – Я никуда не уйду, я здесь… я рядом. Я всегда буду рядом.
В моей жизни редко бывали дни, когда я просыпалась совершенно разбитая. Но сегодня было именно такое утро. Я долго лежала на грани сна и реальности, вспоминая, где я и что я тут делаю.
Вспомнила.
Вчера у нас застряла машина на дороге, мы с Тэдом поднялись к замку, потом я вошла, а Тэд со смотрителем отправились за Стивом. Потом я ужинала, пила чай перед камином… кажется, там и заснула.
Открыв глаза, осмотрелась. Я была в комнате, той, которую мне Арида выделила, но как я здесь очутилась? И почему мне так плохо? Наверное, простыла вчера, дождь же был, замерзла. Дверь открыли без стука, вошла Арида, странно и встревоженно на меня посмотрела.
– Доброе утро, – сказала я, приподнимаясь.
– Мисс Ким, вы лучше полежите пока, – обеспокоенно сказала смотрительница.
Я сглотнула. Горло тоже болело, кажется, и ангина.
Снова открылась дверь.
Распахнулась практически, пропуская стремительного сэра Сонхейда. Он ничего не спрашивал, просто посмотрел на меня, а я… Я вдруг поняла, что плачу, по щекам потекли слезы, подбородок задрожал… Отвернувшись, я уткнулась в подушку, чтобы не зареветь в голос. Я не знала, что со мной, я понять не могла, откуда такая реакция на толком не знакомого мне человека, я просто плакала и не могла остановиться.
– Мисс Блэкмор… – сиплый голос.
– Вам лучше уйти, аль… сэр. Вам сейчас просто лучше уйти, у девочки истерика, – раздраженно сказала Арида.
Мне так стыдно стало за свою непонятную реакцию. Меня же приютили в замке, и про машину он ничего совсем не сказал, а я… Что со мной?
– Хэс, – короткое слово.
Я так и не поняла, что он произнес, но дверь открылась и закрылась снова. А я все плакала, уткнувшись в подушку, и, несмотря на все усилия и уговоры про то, что никто ничего плохого мне не сделал, остановиться не могла никак.
– Ким, – хриплый голос сэра Сонхейда, – Ким…
Хлопнула дверь. Меня оставили одну?
Я перестала плакать. Просто лежала, тихо всхлипывая, и вспоминала ночь, и его, именно его, сэра Сонхейда полное сочувствия: «Я никуда не уйду, я
