– Ешь! – Приказ, от которого аппетит, если и был, пропал напрочь. – Молча.
Я не могла есть после такого. И на Сонхейда смотреть тоже не было никакого желания, молча комкая салфетку, рассеянно слышала, как звякнула тарелка, когда лорд снял с нее крышку, как нож прошелся по фарфору… потом все стихло. С минуту я продолжала сидеть, потом осторожно подняла голову. Сонхейд не ел, Сонхейд смотрел на меня своим немигающим взглядом.
– Сэндвич с молочком? – язвительно-злой вопрос.
К чему он вообще это спросил. И вообще – что я ему плохого сделала? Откуда столько ненависти?! За что он так со мной! И я не ответила, глаза наполнились слезами, подбородок задрожал, горло сжало спазмом, и я просто опустила голову, пытаясь справиться с эмоциями. С обидой, в конце концов. В итоге все же сказала:
– Я просто не понимаю, что происходит. Вы меня… вы меня вообще изнасиловали и орете постоянно. И рычите, как зверь. И ненавидите непонятно за что. Я видела вас всего дважды – вчера утром, когда вы меня чуть не сбили и когда я выбежала, в надежде, что Стив приехал. А уже сегодня я получаю от вас сначала подарок, потом скандал за то, что не приняла его, а после… После все, что случилось. И… и вы заявляете, что я никогда не выйду из замка и не уеду. Как мне ко всему этому относиться?! – вскинув голову, посмотрела на него, после чего добавила: – И да – вы псих и у вас глаза светятся!
На смуглом лице промелькнула странная улыбка, а после сэр Сонхейд вспомнил:
– Точно, подарок.
Поднялся и вышел из столовой. И на этом все. Потрясенная, я молча смотрела на двери, пока лорд не вернулся с какой-то черной коробочкой. После чего подошел и извлек из нее… ошейник!
Черные бриллианты, белое золото, золотые топазы в качестве окантовки.
– Тебе понравится, – заверил Сонхейд и сделал попытку нацепить этот ужас на меня.
Я дернулась. Едва не упала, вовремя вскочив, но стул грохнулся на пол… и частично на ногу Сонхейда. Янтарные глаза засветились ярче.
– Мне не нравится! – воскликнула я, отходя подальше.
Движение лорда – и стул улетел, выбив попавшееся на траектории полета окно. Дождь, словно только того и ждал, и шумом падающей воды, воем ветра, раскатом грома ворвался в столовую. Свечи погасли, не выдержав порыва ветра, под окном начала образовываться лужа… похолодало сразу. А сэр Сонхейд, не обращая внимания на бедлам, едва сдерживаясь, прорычал:
– Чем не нравится?
Господи, как страшно находиться в замкнутом пространстве наедине с неадекватным, безумно сильным мужчиной.
– Это же ошейник, – прошептала я, отступая к двери, ведущей на кухню. – Он холодный, неприятно… на шее, я не…
Сонхейд демонстративно развернул ювелирное изделие, показал на черную внутреннюю сторону и сообщил:
– Кожа.
То есть действительно ошейник! Я отступаю к двери, нащупываю ручку и только тогда решаюсь заметить:
– Простите, я вам не собака и не рабыня, и вообще – я не принимаю драгоценностей от посторонних мужчин, даже если у нас и был секс, и особенно в том случае, если этот самый секс произошел без моего на то желания! – И я дернула ручку вниз – дверь приоткрылась. Обрадованная возможностью скрыться, мстительно добавила: – Вы – псих! И я не ваша леди Сонхейд!
И, не дожидаясь его реакции, выскользнула на кухню. Закрыла дверь, задвинула засов, огляделась. Здесь имелось еще три двери, одна, судя по всему, вела в дом – засовов на ней не было… а мне почему-то казалось, что должна быть вторая, куда-то прочь из дома, потому что за ней слышался шум дождя, ну и та третья, которую я только что закрыла. Сопоставив за и против, я решила, что прогулка ночью под дождем не самое неприятное в жизни, к тому же там есть дорога, а значит, с пути не собьюсь.
Но стоило мне на несколько шагов отойти от двери, как услышала:
– Давно пора.
Дверь была снесена сразу после этих слов, и почти мгновенно меня схватили. Кажется, кое-кто просто ждал, пока я отойду, чтобы ее выломать. А после меня молча вынесли из кухни, вернули в столовую, усадили на другой стул. Так же молча и стремительно нацепили ошейник, после чего, остолбеневшая, я услышала:
– Ни вам, ни мне при всем нашем обоюдном желании не изменить того прискорбного факта, что вы моя пара, леди Сонхейд. А теперь соизвольте исполнять условия договора – вы обещали мне ужин.
И, проговаривая все это, лорд был искренен до ужаса, и этот ужас я в полной мере испытала. А еще ошейник давил. И…
– Ешь! – рык, перекрывший очередной раскат грома.
Я вздрогнула всем телом, но продолжала сидеть, безвольно уставившись на пустую тарелку и не в силах даже пошевелиться. Потом на тарелку что-то капнуло… и снова. И снова…
– Ким, – голос усталый и злой, – ты никогда не уйдешь отсюда. Ты никогда не вернешься к прежней жизни, смирись уже. Я устал повторять тебе это каждый вечер.
