перечисляющая фирменные блюда «Монгольского буфета», даже маленький экран, который кто-то прикрепил к ошейнику своего ретривера, чтобы дать вам знать, когда собака лает, – все они взывали ко мне.
Приблизившись к реке, я побежал по большому старому каменному мосту. В мутной речной воде плясали буквы, излучаемые откуда-то из глубины: «ПОЧЕМУ ВЫ БЕЖИТЕ? МЫ ДУМАЛИ, ЧТО ВАМ ПОНРАВИТСЯ».
Когда я перебрался на другую сторону моста, меня там ждал Рикки Апресян. Он был в костюме, вместо красной банданы в нагрудном кармане торчал красный носовой платок, но в остальном он был прежним Рикки из средней школы. Он держал в руках большой кусок бумаги.
«Успокойся, дружище. Нам просто нужна твоя помощь – в том же духе, что и раньше. Только на этот раз мы сделаем так, что все будет в порядке.
Как будто я мог забыть то время, когда меня шантажом пытались помочь команде Рикки сделать пропагандистский фильм – именно тогда я начал сходить с ума. По мере того как наши фильмы становились все более популярны, Салли все больше беспокоило, что ужасный ранний фильм, в котором я играл героическую красную бандану, может всплыть в сети и подорвать нашу репутацию. Но я был совершенно уверен, что он навсегда утрачен.
За спиной Рикки стояла парочка других типов в костюмах, которые также явно были какими-то начальниками среди красных бандан. Думая о том, чтобы спрыгнуть с моста, я не отрывал глаз от темного силуэта внизу. Река освободилась ото льда, но все равно казалась страшно холодной. Я снова посмотрел вниз, мысленно подбросил монету и прыгнул.
Лодка оказалась именно там, где я себе представлял. Она плыла вниз по течению от лодочной станции Гарварда, и я опустился на корму, не до конца опрокинув суденышко. Я выровнял его и нашел весла. Кто-то или забыл привязать лодку, или разбил цепь, которой она была привязана. Я вставил весла в уключины и начал грести. Раньше мне никогда не приходилось грести, но разве это так трудно?
Через полчаса усиленной гребли, когда я снова и снова двигался по кругу, а Рикки наблюдал за мной сверху, я стал думать, что, возможно, допустил ошибку. Я послал Салли СМС, что нахожусь на лодке и пытаюсь сбежать, но не знаю, как следует грести. Она набрала в Гугле греблю и сообщила, что мне нужно выпрямиться и одинаково грести обеими веслами, и что тогда я, возможно, перестану двигаться по кругу. Кроме того, надо двигаться по течению. Тем временем Рикки и его друзья отыскали большой, устрашающего вида крюк.
Я попытался выяснить, куда течет река. Прошло немало времени, прежде чем я обнаружил плывущий лист и сообразил, что должен двигаться туда же. Я попытался грести в том же направлении, но лодка продолжала крутиться и вертеться. Затем я увидел прямо перед собой скамейку, которая выглядела так, словно кто-то должен был сидеть на ней, глядя в другую сторону. Неужели моя проблема отчасти заключалась в том, что я сидел задом наперед? Я развернулся на сто восемьдесят градусов, но выронил одно из весел, и оно уплыло от меня, двигаясь гораздо быстрее моей лодки. В этот момент крюк зацепился за лодку, и через секунду я снова стал сухопутной крысой.
– Эй, Рок! – позвал Рикки (я мог с десятипроцентной точностью читать по губам). Он протянул мне руку, и я машинально взял ее.
Мы всей компанией отправились за бургерами в ближайшую забегаловку, которая пережила все несчастья, не изменив своим разгульным привычкам. Меня это восхищало. На каждом столе там даже стояли небольшие музыкальные автоматы, а виниловые скатерти в красную клетку были во многих местах прожжены, что говорило о том, что здесь можно курить. Рикки и курил – кто сказал бы ему, что этого делать нельзя?
«думаю это здорово что ты делаешь то же самое что и в школе», – было написано на экране его ноутбука. Он развернул его к себе и напечатал еще несколько слов, затем повернул обратно. Теперь там говорилось: «ты нашел дело которое на тебя работает и ты за него держишься. это здораво». Я кивнул. Если бы Рикки говорил, а не печатал, это, вероятно, звучало бы как комплимент. «знаешь ты мне всегда нравился», – добавил он. Двое других не пытались ничего сказать или хотя бы прочитать то, что печатал Рикки; они просто поедали свои бургеры и смотрели в окно на группы студентов, направлявшихся в Гарвард.
Я также не пытался поддерживать беседу, а просто читал то, что печатал Рикки. К своему бургеру он пока что не притронулся. Он рассказал мне, что делал карьеру после окончания школы, теперь же он работает на некоторых влиятельных людей в правительстве, и все теперь под контролем. Ты удивишься, сказал он, насколько сейчас все под контролем.
Я кивнул и слегка улыбнулся, чтобы показать, что понял, о чем он говорит, но на самом деле не думал, что был бы сильно удивлен.
Я подумал о весле, которое уплыло от меня, двигаясь вниз по реке к свободе так быстро, как только могло. Куда оно доплывет?
Рикки сказал, что я не должен бояться повторения того, что было в прошлый раз. С тех пор мы оба стали старше и опытнее, а он стал сообразительнее. Но дело в том, говорил он, что люди все еще испытывают шок – почти как малые дети. И им нужно помочь отвлечься. Сделка такова: он предоставляет нам ресурсы – ресурсы, которые мы не можем себе представить даже в самых дерзких мечтах. А взамен мы всего лишь должны дать положительный образ власти. Не нужно пережимать, изображая, например, что все носят банданы или военную форму, или еще что-то в этом роде. Просто время от времени мы должны видеть, что ополчение и армия заслуживают доверие, что руководство принимает близко к сердцу интересы каждого и т. д. По большей части мы будем иметь полную свободу действий.
Чтобы напечатать ответ на ноутбуке Рикки, мне пришлось встать и пойти помыть руки – я не хотел пачкать ему клавиатуру. После этого мне потребовалась целая минута, чтобы неловко напечатать: «салли не согласится она думает что ты убил ее бойфренда и сделал глупость».
Я развернул к нему экран, не успев как следует подумать над тем, что же я напечатал.
