Я подула в рог изо всех сил. Беверли последовала моему примеру. Мне хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть Пили и Вики, но они заслуживали того, чтобы я стала свидетельницей их отваги. У меня на глазах разлом сместился и содрогнулся под действием звука, налетевшего на него с двух сторон. Демон заметался из стороны в сторону, он пытался разрушить то наш барьер, то круг, возведенный архиепископом. Упал еще один священник, и я попыталась не слышать его криков. Он погиб ужасной, но достойной смертью, он сделал то, что поклялся сделать.
Земля у нас под ногами начала трястись. У меня прерывалось дыхание. Я из последних сил выдыхала воздух в раковину, чтобы звук не прерывался. Наконец пришло настоящее сильное землетрясение. Мы с Мэтти повалились на колени, чтобы не рухнуть в бездну. Смерч, который сейчас представляла собой Вики, завис над провалом в ожидании нужного момента. А когда этот момент наступил, воронка торнадо бросилась вперед, увлекая с собой Пили.
Взрыв звука и света заставил меня потянуться за наушниками. Но они не могли меня защитить. Защитные барьеры взорвались, словно замки из песка. Даже большой наружный барьер напрягся, вспучился и в итоге пал. Казалось, весь мир сотрясся. Я пыталась что-то увидеть за пеленой слепящего света, но он был слишком ярок, он обжигал мою кожу, лицо, глаза.
Я не смогла этого вынести. У меня перед глазами все почернело.
Глава 23
В дверь позвонили. По крайней мере, мне так показалось. Трудно было понять — такой бедлам царил у меня в гостиной. Трудно было придумать более удачное утро для праздничного сборища. Разлом сильно повлиял на погоду — и пожалуй, это стало единственным положительным результатом минувшей катастрофы. Направление ветра изменилось радикально, и в Калифорнию пришло белое Рождество. Выпал снег. Скорее всего, к середине дня он мог растаять, но сейчас кроме шуток можно было слушать одноименную песенку Бинга Кросби. [25]
Я начала пробираться сквозь толпу гостей, но успела сделать всего пару шагов, как наткнулась на Молли и Мика Мерфи. Они взволнованно улыбались друг другу, и мне отчасти передалась их радость.
— Ну, в общем, мы поговорили. Мы его возьмем.
Это сообщение вызвало у меня улыбку.
— Правда? Вы уверены? Я совсем не хочу на вас давить. Но у бабушки есть, где жить, и у меня тоже. Вот я и подумала, что стоит хотя бы предложить вам этот дом.
Молли слегка прослезилась и помахала рукой.
— Все идеально. Правда. Я уже полюбила этот дом. Мне достаточно было просто послушать рассказы вашей бабушки. А девочки уже выбрали для себя комнаты наверху. Тут и двор есть, и школы хорошие в этом районе.
— И до океана недалеко, — добавил Мик. — Прежде мы об этом никогда не думали, но теперь… — Он устремил взгляд на Беверли, которая вместе с младшей сестренкой заглядывала под елку. Конечно, им было интересно, какие я им купила подарки. Да разве я
Я кивнула и прикоснулась к руке Мика. В это мгновение снова зазвенел дверной звонок.
— Ладно, скоро мы обсудим детали. Насчет цены не волнуйтесь. Придумаем что-нибудь справедливое.
Я отошла от Мика и Молли и почувствовала, что у меня еще одна гора упала с плеч. Мерфи уже успели понравиться моей бабушке, и мы с ней обе сочли, что будет прекрасно, если в ее доме снова поселится семья.
Я жалела только об одном — что с нами нет Вики и что она не увидит этот снег. Она всегда гадала — каково это будет, если листья пальм покроются снежинками. Когда я осознала, что теперь она ушла по-настоящему, насовсем, я целый день провалялась в кровати, рыдая. Да, я была рада тому, что она наконец нашла дорогу к тому, что заслужила по праву. Но все равно я буду так по ней тосковать…
Мы с бабушкой еще не успели поговорить о жертве, принесенной Пили, но я знала: этот разговор бабушке очень нужен. Я просто не знала, я ли тот человек, который должен помочь бабушке пережить эту потерю. У меня по рассказам Доны сложилось такое впечатление, что Ань и Пили объединились для поддержки моей бабушки. Дона предложила мне несколько недель повременить с новостью о гибели Пили, чтобы посмотреть, уяснила ли моя бабушка данные ей уроки. Что это были за уроки, Дона и сама толком не знала, но у нее сложилось такое впечатление, что это были не просто житейские советы, а нечто метафизическое. Но как же трудно было смотреть на бабушку, знать, что ей больно, но не иметь возможности ей помочь.
Мое меланхолическое настроение улетучилось в тот же момент, как только я открыла дверь. На пороге стоял Бруно — с улыбкой и подарком. Царапины у него на лице почти зажили, и это было поразительно, если учесть, как ужасно он выглядел после того, как все мы общими усилиями закрыли разлом в пространстве. Я бросилась к Бруно и радостно поцеловала его в губы.
— Ты приехал! А я думала, ты сегодня утром улетишь в Нью-Йорк.
