К сонному ль покою ум и совесть клонишь?..Грезы роем легким вьются надо мною,Словно опьянен я брагою хмельною.Вот и сумрак сходит, в воздухе прохлада…Ни о чем не мыслю, ничего не надо.
1886 г.
Ракиты на большой дорогеНет, сердце, значит, не остыло,Не загрубел с летами вкус!На то, что прежде было мило,Я и теперь не нагляжусь.Меня пленяет особливоСвоеобразный этот видДороги грустно молчаливойС ее аллеями ракит.Я их разгадываю думу,Когда под тенью их иду;И с ними сам, в ответ их шуму,Беседы долгие веду.Они, ветвисты и могучи,Про старину мне говорят;Про вихри, грозовые тучи,Снега, метель, мороз трескучийИ дней счастливых длинный ряд.Но вот сухие две ракитыЛежат в изнеможенье сил…Не бурей злой они убиты, —Злой человек их погубил.Они сломились и ветвями,Как будто крепкими руками,Упав, о землю оперлись;И, распростившись с небесами,С тех пор печально смотрят вниз.Но смерть ракиты вековыеСо света выжить не могла:Пошли побеги молодыеОт расщепленного ствола.О, как пред смертию бессильнойЯ за мои ракиты рад!И мнится мне: глядя умильно,И эти также говорят;Мне говорят, являя обеДупло прожженное внутри:«Наперекор жестокой злобе,Мы все живем еще, смотри!»Бедняги! На меня похожи.Им лучше медленно хиреть,Лишь только б свет им видеть божий,Лишь бы попозже умереть.