Огонь с небес

Убить его? И всех остальных там? Вдвоем?

Но и просто бежать – нельзя. Перебраться через границу, потом в Зону Племен, потом через Карачи и через океан – в САСШ? Да запросто. Вот только получится в итоге – что мы проиграли. И даже хуже – отказались от борьбы…

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок —
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Владимир Высоцкий. Знаменитый актер синематографа, певец, бард. Он умер много лет назад – но его песни поют наряду с песнями Виктора Цоя, они живы в сердцах людей. Многие из тех звезд, что поют сейчас – канут в небытие уже через несколько лет, и их песни будут знать только знатоки – а песни Цоя и Высоцкого будут помнить и тогда. Потому что они пели о правильных вещах. О единственно правильных…

Я вдруг понял, что я тихонько, на грани слышимости – пою. И не один…

Как там дальше…

Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев, —
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы —
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его – не тебя,

Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —

Это смерти оскал!
Ложь и зло – погляди,

Как их лица грубы,
И всегда позади
Воронье и гробы!

Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!

Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Вот так. Так – и никак иначе.

Машина тормозила. Потом начала вилять – елочка. Все правильно – для невозможности силового прорыва.

Скорость упала до скорости пешехода.

Остановились…

Сдать нас – проще простого. Тому же Кузьме. И если это будет так – то пусть так и будет. Потому что где-то должен быть конец угнездившегося предательства. Если и Кузьма предаст… значит, я думал о России и о населявших ее людях много лучше, чем есть на самом деле. И всю жизнь сражался не за то дело.

И это мое дело. Личное. Я не могу его перепоручить никому. По таким долгам – платят лично…

Ощущаемые на уровне шестого чувства шаги. Размеренные. Понятно, проверяют, нет ли под днищем взрывного устройства. Один с большим зеркалом- площадкой, второй – сопровождает его, прикрывает.

Кто-то задевает сталью о контейнер. Адреналин брызжет в кровь.

Шаги.

Едва слышный звук сзади. Металлический.

Проверяют целостность пломб.

Кажется, идут дальше…

Двигатель снова работает. Машина медленно трогается…

Поехали…

Снова едем. Медленно, на базе скорость должна быть ограничена, если эта база живет по армейским законам. Странно. Но я не воспринимаю ее как свою почему-то. Хотя идея была моя – организовать тренировочную базу, наподобие той, которые работают в южных штатах САСШ для тех, кто отправляется в Мексику. Даже стрелки, работающие на правительство, не брезгуют повысить там квалификацию.

Туркестан. Точка-2, Отдельный учебный центр ночь на 06 марта 2017 года

Отдельный учебный центр, начинавшийся как скопление списанных грузовых контейнеров на афганский манер, всего за пару лет разросся в нечто намного более серьезное, чем даже