– Их становится все больше, – отозвался вождь и впервые за время этой встречи посмотрел Охотнику в глаза. Взгляд был долгим, но Калеб не мог догадаться, что увиделось Вастару, – Яма, заваленная костями и гниющими трупами, или сумрак подземелья, очаги у пещерного озерца и грот, полный спящих детей. Был ли в силах говорящий с предками считать его воспоминания?.. Не прикасаясь к его виску, не погружая в транс и ничего не спрашивая?.. Для Калеба это осталось тайной.
Вастар смотрел на него, но в глазах вождя не было упрека, только печаль и сожаление.
– Их становится все больше, – повторил говорящий с предками. – Больше и больше с каждым днем. Так быть-есть… – Он вздохнул. – Пора вам уходить, Калеб, сын Рагнара. Возвращайтесь в свои небеса и не тревожьте нас. Жизнь можно разделить, но смерть – нельзя.
– Нельзя, – согласился Калеб и поднес ладонь к губам. – Прощай, Вастар, и прими мое пожелание смерти легкой и быстрой. Буду помнить тебя, пока я жив, – там, в пустоте среди звезд и в мирах под другими солнцами. Буду помнить!
Он повернулся и зашагал прочь, повторяя про себя: храни, что имеешь. Храни, даже если это лишь воспоминания. Память о тех, чье время кончилось и тела расточились прахом.
– Свет в моих глазах стал ярок, – донеслось ему вслед.
В город священник ходил пешком. Путь туда и обратно занимал около трех часов, даруя время для благочестивых размышлений. Еще он глядел на скалы у морского берега, на поля, фруктовые рощи и усадьбы знатных боргов, прилепившиеся к склонам горного хребта, глядел на щедрый мир под аметистовыми небесами и изумлялся. Так непохоже на Полярную с ее суровым климатом, пронзительными ветрами и частыми бурями! Удивительно! Святые Бозоны наделили нечестивцев всей этой красотой и изобилием, тогда как праведным и верным достались камни, редкий лес и скудная земля! Возможно, в том заключался божественный промысел: чем труднее жизнь, тем чище и возвышенней душа. Праведность не гостит среди сытых.
Но на этот раз он не любовался живописными пейзажами и не размышлял о намерениях Творца. Губы брата Хакко кривились от ярости, ноздри раздувались, в висках стучала кровь. Снова и снова он повторял слова отца Руэды, но успокоиться не мог. Будьте справедливы в своих деяниях, не руководствуйтесь гневом и пристрастием, измерьте и взвесьте… Первая часть напутствия пролетала стремительно, не задерживаясь ни на миг, зато вторая… Идите до конца без страха и жалости! Это он слышал гораздо яснее!
Дамба с изваяниями чудищ осталась позади, когда над ним промелькнула авиетка. Охотник возвращался в лагерь… свидетель пережитого унижения… Брат Хакко проводил аппарат ненавидящим взглядом.
Пожалуй, Охотник вызывал более сильные чувства, чем предводитель дикарей. Вастар, отродье демонов, бросил ему вызов, но в их ментальном поединке, как казалось брату Хакко, не было проигравшего и победителя. Женщина сбежала, ибо пришлось ослабить контроль, и это вполне естественно… Он не сумел подчинить дикаря, но и тот с ним не справился – его проклятия смешны! Хотя человек такой ментальной мощи… «Не человек, а тварь!» – поправился брат Хакко. Инопланетная тварь, чей разум не подвластен его воле! Но все же он совладал бы с этим монстром… вероятно, совладал, если бы не Охотник… Его присутствие не просто отвлекало – этот червь с Земли был знаком поражения. Его рука на горле… ледяные глаза, хватка безжалостных пальцев, звериный оскал…
Брат Хакко вздрогнул и машинально потер шею. Что вспоминать?.. Охотник останется здесь и умрет. Охотник, его женщина и оба авалонца… Сгинут вместе с боргами, с проклятой нелюдью…
«Без страха и жалости», – повторил он про себя и ускорил шаг.
Глава 18
Исход
Лаборатория словно уснула: не мигали огни на панелях сканеров и анализатора, не шумели центрифуги, киберхирург застыл, сложив в кольца гибкие щупальца, погасли экраны, и только над пультом связи с кораблем висела в воздухе серебристая рамка. Сейчас пустая – в присутствии капитана не было нужды, и сьон Аригато распорядился его не беспокоить.
Калеб, закончив рассказ о стычке брата Хакко с вождем, стоял у окна, посматривая с высоты на северную дорогу. Остальные сидели: Аригато и Десмонд – по обе стороны пульта связи, Дайана – рядом с полевым анализатором. В просторном зале царила тишина, и казалось, что зона безмолвия простирается снаружи, прикрывая сад и дом, двор и лестницу с тысячей ступеней. Ни один звук оттуда не проникал в лабораторию – их гасили прикрывавшие окна силовые щиты.
Наконец Аригато Оэ нарушил молчание.
– Когда вернется священник?
– Минут через сорок-пятьдесят. – Калеб отвел взгляд от окна.
– Я пролетел над ним на обратном пути. Он не торопится.
Доктор Аригато с задумчивым видом погладил бородку.
– Я хочу услышать его версию произошедшего. Вдруг он что-то уточнит или добавит… Хотя двух мнений быть не должно: инцидент опасный. Недружественное поведение аборигенов грозит нам…
