— Да ну? — сурово сдвинул брови дедок. — А кто нам на урожай огороды заговорит? Кто скотину заболевшую лечить станет? Кто, ежели жинка решит дитя произвести на свет божий, придет и поможет ей травками своими и заговорами разными? В слободу далеко, не набегаешься. Да и пустит ли волк свою жену на ночь глядя помогать кому-то? Любой из них наших мужчин сильнее, спустит с лестницы да пинок вслед отвесит — для скорости, значит.
— И то правда, — растерянно загудели сельчане.
Все знали суровость нрава двуипостасных и как они могут сражаться. Проверить их доблесть на практике самоубийц не было. К тому же в народе бытовало стойкое поверье, что укус оборотня грозит покусанному роскошной меховой шубой в полнолуние. И хоть шуба была многим нужна, никто не желал обзавестись нарядом столь экстремальным способом, тем более что в придачу прилагался внушительный комплект зубов, когти и сама звериная ипостась.
— И что теперь делать? — заволновались вокруг.
— А вот что! — с вдохновенным видом, словно на него только что снизошло озарение, поднял к потолку указующий перст хитроумный дедок. — Давайте искать по дальним селениям неженатых родственников. Многие молодые, пригожие парни всего лишь младшие сыновья в семье, и шансов на земельный надел у них нет. Они, должно быть, обрадуются предложению переехать куда-то еще. А землю молодым мы дадим. Предъявим их Светлолике — глядишь, справимся своими силами.
Идея нашла живейший отклик в сердцах собравшихся. С одной стороны, самим мужчинам ничего не грозило (ведьму в глубине души побаивались все, ибо она с нечистой силой связь наверняка имеет), с другой — мало ли на свете отчаянных парней. Есть деревни, где девки из-за суровости быта плохо приживаются. Мужики там проживают воинственные, суровые, зато хорошие охотники и оборонить могут, если что.
— Давайте это… писать список ентих… — Налим глубоко задумался, подыскивая слово не обидное, но могущее описать группу если не явных самоубийц, то искателей острых ощущений точно.
— Претендентов, — услужливо подсказал со своего места жрец Гонорий, с удивлением наблюдавший очередной виток сватовства к Светлолике.
«Этак девица и вовсе в мужском роде разочароваться может, — с тоской подумал служитель Всевышнего. — Или сделает неутешительный вывод, что окружают ее сплошь одни придурки». О своей роли в процессе наделения одинокой девушки женихом жрец старался не думать.
Откуда-то достали пергамент, чернильницу и гусиное перо. Перо оказалось плохо очиненным, щеголяло на конце знатными махрами и щедро усеивало драгоценную бумагу многочисленными кляксами, но это никого не смущало. В конце концов, это всего лишь список женихов, а не царский указ. Перечень имен получился весомым, если всех разом позвать на смотр в Хренодерки, придется в каждый дом расселять по несколько человек разом. Но на какие жертвы не пойдешь ради родимой ведьмы!
Валсидал Алукард спокойно проспал остаток дня. Стремительная пробежка по лесу в компании мага-полуэльфа окончательно измотала вампира. Ему срочно требовалась очередная порция крови. Но он отчетливо понимал, что поесть днем в такой нервной обстановке практически нереально, поэтому пришлось вампиру ложиться спать на голодный желудок. Казалось бы, за сколько лет, проведенных в Сартакле на весьма скромном пайке, любой привыкнет к долгому воздержанию. Но на деле, едва вкусив свежей крови, трудно было остановиться и не искать ее вновь, наплевав на инстинкт самосохранения. Валсидал с чувством потянулся, смачно зевнул с риском вывихнуть себе челюсть и клацнул зубами. Нужно было отправляться на охоту. Но куда? В деревню? Озверевшие селяне уж точно не упустят шанс вздеть супостата на вилы, а получив удар четырьмя колами разом, он вряд ли сможет выжить.
Вампир пригорюнился. И было отчего. Суровое заточение в Сартакле опустило его с уровня урожденного вампира практически до упыря. Только постоянной, нестерпимой жажды человеческой крови ему не хватает. Но если дело пойдет так и дальше, до этого недалеко. Нужно было уходить. Исчезнуть, раствориться в безграничном Безымянном лесу, в котором стаю оборотней не обнаружишь, если они сами не захотят этого, а уж одинокого вампира тем более. Но как решить животрепещущий вопрос с питанием? Есть нежить? Так ее еще догнать надо. А из него бегун… не очень.
Внезапный приступ головной боли скрутил задумчивого вампира, заставив его стиснуть руками грозящую лопнуть черепную коробку.
— Чтоб тебя! — злобно зашипел он сквозь зубы. — Этого еще не хватало.
Боль усиливалась. Глаза Валсидала налились кровью, к горлу подступила тошнота, и он даже порадовался, что ничего не успел поесть.
«Зе-э-эркало», — протянул загробный голос в голове.
— Что? — удивленно простонал вампир.
«Зе-э-эркало», — услужливо повторил глас.
— Да на кой мне ваше зеркало? Я в Безымянном лесу! Плевать, как выгляжу! — возмутился он.
«Найди зеркало… нам поговорить надо».
— Мерб! Ты, что ли? — разозлился вампир.
«Я», — весьма довольный собой, откликнулся домашний демон, добавив многострадальной голове хозяина новые неприятные ощущения.
