– Вот это – честно! Разберемся. Сейчас не до болтовни. Давай выбираться. Помоги Когтю. А, проклятье!
В пылу спора Артур и Коробцов упустили главаря сатанистов из вида. И он этим воспользовался – лег на землю и теперь старательно пилил себе горло зубчатым ободом обруча. Когтю было больно. Он кривился, постанывал. Ноги его конвульсивно подергивались. И тем не менее, работа шла. Зубцы обруча окрасились в красный цвет. Кожа на горле превращалась в лохмотья, а из раны вовсю хлестала кровь.
Руслан Ашотович никак не мог оторвать глаза от жуткого спектакля. Предсказание Артура о мучительной смерти начали сбываться с пугающей быстротой. Вот сейчас отбывает в мир иной Коготь. А следующим будет он сам?
Со стороны Жуковки послышалась автоматная пальба. Красная ракета сделала свое дело. Коробцов был благодарен этим звукам. Они помогли ему повернуть голову и больше не смотреть на извивающегося в агонии Когтя. Пятеро сопровождающих, не дожидаясь приказа, побежали. Не разбирая дороги. Напролом через кусты. Правда, не в сторону Жуковки, а точно в противоположную. Каждый на свой лад кричал о голубоглазых двуглавых чудищах. Артур не попытался остановить сумасшедших. Лишь посмотрел им вслед и покачал головой.
– Пойдем отсюда, старик. Пока не поздно.
Глава 15
Шепоты в тишине
Томскому пришлось выполнить приказ и поднять руки. Ничего не поделаешь – его застали врасплох. Нечего было расслабляться.
– Те-бя, гном, э-то то-же ка-са-ет-ся. Брось сво-ю пуш-ку на пол.
Эти произнесенные по слогам слова были адресованы Вездеходу. Человек из комнаты имел не только странную манеру говорить – внешность и одежда его также были весьма и весьма незаурядными. Офицерский китель, застегнутый на одну пуговицу, был надет прямо на голое тело и перетянут потрескавшейся от времени портупеей. Галифе и хромовые сапоги гармошкой тоже не годились для парада: штаны, казалось, состояли из одних дыр. Обувка просила каши и демонстрировала всему миру пальцы хозяина с грязными, давно не стрижеными ногтями. Единственный погон с тремя полковничьими звездочками был пришит криво. Лысую голову, лицо и шею усеивали зловещего вида фурункулы.
Но не они, не синие, почти фиолетовые губы и не куцая бородка этой пародии на офицера вызывали опасение. Глаза. В их темно-зеленом омуте не было ничего человеческого. Если верить тому, что глаза являются окнами души, то через них на Толика и Вездехода смотрел робот. В этом смысле его механическая речь прекрасно сочеталась с манерой рассматривать людей и предметы.
– Кто у вас стар-ший?
– Я.
– От-лич-но. По-зо-ви сво-их сю-да. Ска-жи, что-бы сло-жи-ли ору-жие здесь у сте-ны. Про-ти-во-га-зы и си-до-ры – то-же…
Ствол уперся в грудь Томского еще сильнее. Что если ухватиться за него обеими руками? Успеет ли робот нажать на курок? Успеет. Значит, хвататься за что бы то ни было сейчас не стоит. Лучше уступить, осмотреться и оценить силы противника.
– Эй, ребята! Давайте ко мне!
Не успели парни Томского подойти, как их окружили дружки робота-офицера, которые бесшумно пришли из дальнего конца коридора. Толик насчитал двенадцать человек. Все с автоматами. Одеты в пеструю смесь офицерской формы и серых арестантских роб с нашитыми на груди прямоугольными лоскутами. Худые, болезненного вида с нехорошим блеском в глазах и откровенно звериными повадками.
– Отдайте автоматы, противогазы и вещмешки, – продолжал Анатолий. – Когда разберемся, что здесь к чему, оружие и снаряжение нам вернут.
– Вер-нут, – робот впервые улыбнулся, показав два желтых зуба, державшихся в бледных деснах на честном слове. – Ко-не-чно, вер-нут. Ра-зинь хле- ба-ло по-ши-ре.
Томскому было позволено положить противогаз и «калаш» в общую кучу и занять свое место у стены.
– Мо-я кли-ку-ха – Пол-ков-ник. Пол-кан, – сообщил робот.
– Кто бы сомневался, – съязвил Носов.
– Зат-кни пасть, – буркнул Полкан, приближаясь к Анатолию. – Я ба-за-рю не с тобой. Зна-чит, глав-ный у них ты? По-го-ня-ло?
– Томский. Анатолий. Мы здесь случайно. Увидели уцелевший дом. Собирались передохнуть. Не знали, что это ваша территория.
– Те-перь зна-е-те. От я-пон-чи-ков ни-кто не у-хо-дил про-сто так. Э-тих чет-ве-рых – под зам-ок. Том-ский – со мной!
Подчиненные Полкана почему-то не сдвинулись с места. Начали переглядываться, а один, невысокий старичок с длинными седыми космами, вдруг оскалил зубы, зарычал и провел ребром ладони по горлу. Реакция Полкана была неожиданной. Он прыгнул к старику, ударил его кулаком в подбородок.
– Ух, ма-а-а-ать! – завыл седой человеческим голосом. – Больно! Паскуда! Больно!
– Мне то-же боль-но слы-шать, как ты здесь ко-ман-ду-ешь, – отвечал Полкан. – В па-ха-ны ще-мишь-ся, стар-ый хрыч?
Седой ничего не ответил. Лишь злобно сверкнул глазами и облизнул выступившую на губах кровь.
– Что сто-им, жи-вот-ны-е?! Ог-лох-ли?!
Томский успел проследить за тем, как его товарищей запирают в одном из кабинетов. Затем Полкан ткнул его стволом в спину.
– Впе-ред. К лест-ни-це. Ша-гай вниз.
