– Вы знаете, что месяц назад наш с Людочкой двоюродный брат, капитан Данило Седов выиграл конкурс на замещение освободившейся вакансии в Вооруженных Силах галактической корпорации «Медея». Да, там где наш дед. Пару дней назад я связывался с прадедом Виктором и дедом Колей. От деда информации еще нет, но прадед здесь рядом, в соседней системе, и вчера утром пришел пакет. Он просит, чтобы в академии ты, Юра, зарегистрировался под фамилией Седов, если на то будет твое желание и добрая воля родителей. В тебе – половина крови Седовых. Если вы откажете, то не критично, он через два года отправит на Землю своего младшего сына Петра, для поступления в нашу академию. Ему как раз исполнится шестнадцать.
– В отношении поддержки фамилии вопрос принципиальный, и я не против, – первой высказалась Люда и взглянула на Сашку. – Очень прошу тебя, милый, не откажи.
– Ну-у, не знаю. С другой стороны, если даже будет не моя фамилия, Юра – все равно мой сын. Ладно, не буду возражать.
Юра согласился, и проблема, грозившая исчезновением на четыреста двенадцатом году непрерывного служения воинов Седовых на планете Земля, была решена.
– Седов Юрий! Открой кейс и подай мне нашу главную семейную реликвию.
Юрка вытащил настоящий офицерский кортик в затертых черных ножнах, отделанных золотом с тисненым орлом Российской империи с белой костяной рукоятью, золотым навершием и гардой и подал рукоятью вперед. Я кивнул головой, указав на середину комнаты, и Юра молча вышел, опустился на одно колено и склонил голову. Я вытащил древний клинок и возложил ему на плечо.
– Юрий Седов, клянешься ли ты хранить верность фамильному долгу?
– Клянусь.
Клянешься ли с достоинством приумножать и не посрамить честь рода Седовых?
– Клянусь.
– Я, Алекс Седов, отныне и навсегда добровольно слагаю с себя полномочия и обязанности главы рода и по праву старшего возлагаю их на тебя, Юрий Седов, отныне и навсегда, или до тех пор, пока ты будешь жить и служить на планете Земля. Встань.
Кортик задвинул в ножны и подал ему рукоятью вверх. Он перехватил его поверх моей руки, вытащил и задвинул клинок. Формула ритуала соблюдена.
Парень очень молод, но он весь в деда и будет толковым главой.
Мои родные стояли перед столом и серьезно внимали процедуре.
– Дядя, – решительно сказал Юра, – мне нужна информация на человека, по чьей милости ты остался за бортом.
– Она не актуальна, брат. Этот человек погиб в прошлом году, в результате несчастного случая. Во время инспекции, в космосе, случайно скаф разгерметизировался. Я тебе не оставил внешних долгов, брат. Только один внутренний – этот дом. Построй новый, еще лучше, еще краше. Да, и называй меня – Ал.
Сашка еще в восемь утра подогнал к дому небольшую платформу и вместе с Вадиком и Юрой подметали мастерскую и гараж. В том смысле, что выносили нужные вещи, те, которыми новый хозяин, простите, зять новой хозяйки, пользоваться не умеет и не захочет уметь.
Я стоял на центральной аллее, опираясь на палочки, и прощался с домом.
– Вы, ребята, мангал не забирайте. Я его новым хозяевам уже задарил.
– У меня их два. Один в гараже и один дома у деда Ивана, – сказал Саша.
Утирая слезы, из дома вышла Валя, обняла и расцеловала.
– Как тяжело с тобой прощаться, ты так напоминаешь своего отца, – раньше я догадывался, что Валя была неравнодушна к моему отцу, а сейчас знал наверняка.
– Валя, – тихо сказал ей, – если ты решишься отправиться на Даэр-два, – знай, там есть человек, который окажет любую посильную помощь.
– Даже не знаю. У меня достаточно денег, чтобы не продаваться во фронтир. И как специалиста меня знают, хоть сейчас на работу можно идти, – немножко помолчала. – Алекс, я подумала и… Все. Больше здесь не останусь ни одного дня, сейчас начну собирать вещи, и как только появятся новые хозяева, уеду домой, в город.
Подошла Людочка и услышала последние ее слова.
– Конечно, Валя. Здесь тебе будет одиноко, возвращайся домой. Нам всем тебя не хватает, а по-соседски будет веселей.
В это время к воротам подошла грузопассажирская платформа – такси. Ребята подали к манипулятору контейнер, а оператор-водитель стал ее крепить.
Саша, Люда, Валя и дети обняли меня и облепили со всех сторон.
– Возвращайся, дядя.
– Возвращайся, дядя Ал, – глаза детей тоже были на мокром месте. У Юры глаза были сухие, но смотрели с сожалением.
– Прощайте, счастья вам. Даст бог, свидимся.
Все. К этому дому больше не вернусь. Жаль, но все имеет свою цену.
