Задача их была проста – бесчинствовать на коммуникациях.
А цель всей операции, хоть и держалась в секрете, Инкину была ясна.
Румыны наступали на Одессу из района Гильдендорф, и Отдельная Приморская армия готовила контрудар, чтобы устроить группировке вражеских войск показательный разгром. А десант должен был оказать содействие в этом славном деле.
Когда завиднелся берег, подсвеченный пожарами (главный калибр линкора с крейсерами «зажег»), пришло время поработать летчикам. Двадцать истребителей 69-го авиаполка и двенадцать штурмовиков нанесли удар по двум немецким аэродромам – на тот, что находился у селения Баден, фрицы намедни перебросили три эскадрильи «Мессершмиттов», а на другой, у села Зельцы, два десятка бомбардировщиков.
Пушки и пулеметы, эрэсы и бомбы – все пошло в дело.
Расстреляв палатки с пилотами и технарями, советские летчики принялись курочить немецкие самолеты, стоявшие на взлетных полосах. То-то было шуму!
– К берегу! – скомандовал Инкин, глянув на часы.
Десантная операция шла, как задумано, чуть ли не по минутам.
Загрохотали орудия крейсеров, издалека, словно эхо, донеслась канонада – это артиллерийские батареи Одесского оборонительного района и орудия бронепоезда «За Родину!» вносили свой весомый вклад.
С криком «Полундра!» стали высаживаться бойцы 3-го полка морской пехоты. Их наступление было настолько стремительным и неожиданным для врага, что румыны не успели даже снять вешки с минных полей, и советские саперы собирали мины, как картошку в урожайный год.
Морпехи атаковали противника в Чабановке, Старой и Новой Дофиновке, продвинувшись с боями на двадцать километров на запад и юго-запад от Григорьевки.
Шесть румынских танков попытались остановить «черную смерть», но тут вмешались «ишачки» 4-й эскадрильи 69-го авиаполка. Их пушки и эрэсы послужили серьезным аргументом в споре – два Р-2 весело загорелись, и остальные четыре танка предпочли сдать назад.
Инкин даже позавидовал парням из морской пехоты – они продвигались вперед и били врага, а корабли уже отыграли свою партию…
Это мнение оказалось ошибочным – группа из девяти «лаптежников» налетела на эсминцы «Беспощадный» и «Безупречный», закружила вокруг, стала пикировать, противно подвывая, швыряться бомбами, и зенитные автоматы с катеров и мониторов открыли огонь.
Два «Юнкерса-87» упали в море, закончив полеты, а потом к флотилии присоединился крейсер «Красный Крым» – его зенитки отправили на глубину еще парочку немецких пикировщиков.
Старлей стоял на палубе БКА-13 и улыбался.
Победа! Маленькая, тактическая, но победа.
Ее залогом стала слаженность войск на земле, в небесах и на море. А отлаженное взаимодействие, помноженное на храбрость морпехов, привело к успеху всей операции.
Инкин фыркнул насмешливо – заговорил, как газета «Правда».
Так, правда же!
…Вальцев хмуро оглядел угловатую и высокую конструкцию бронетрактора. Засопел презрительно. «На испуг!» Тоже мне…
– Что, не нравится? – спросил Шевелёв.
– Не танк это, товарищ командир! – вырвалось у Михи. – Хочь убейте, а не танк!
Лейтенант вздохнул только:
– Да я разве спорю? А только выбора у нас особого нет – или безлошадными в тылу телепаться, или садиться в этот самый «НИ-1».
– Трактор, он и есть трактор, – продолжал бурчать Вальцев.
– Тебе ли привыкать? По машинам, короче… Сатаров!
– Здесь!
– Полезай. Я за тобой…
В «НИ-1» было еще теснее, чем в «бэтушке». Да что делать-то, правильно командир говорит – будешь только болтаться, как дерьмо в полынье, и все. А тут хоть видимость танка…
Жалко «бэтушку». Главное, в самый последний день подбили! Уже под самой Констанцей. Вальцев уже волноваться начал, куда именно их погрузят, на какой транспорт, и на тебе.
Вражеский снаряд угодил точно в дизель, расколотил мотор, и горящая солярка стала заливать подбашенное отделение.
Соляр – это вам не бензин, сразу не полыхнет, но уж коли загорелась, хрен ее потушишь.
Живо они тогда повыпрыгивали, прям как чертики из коробочки. Крышки люков так и остались торчать открытыми, напоминая уши какой-то смешной игрушки.
