Стадо по-прежнему двигалось. Лилли подняла взгляд. Полдюжины – или около того – ближайших созданий, все, как один, остановились, чтобы безумным движением вскинуть свои головы в направлении неожиданно появившегося звука. Сначала, каким-то укромным уголком мозга Лилли, звук был принят за ворчание вертолета, что само по себе было абсурдно, ведь вертолетное топливо в этой части мира давно кончилось, да и любой рабочий летательный аппарат канул в лету давным-давно, как вай-фай или птица додо. Лилли дернулась, как в предчувствии аварии, которая вот-вот случится. Она бросила быстрый взгляд через плечо на Ноллза, который так и сел, как громом пораженный, со стволом, прижатым к виску. По выражению его лица было понятно, что химика тоже застал врасплох нарастающий визг шин о мостовую. Мотор ревел все ближе и ближе, и наконец первый ходячий взлетел в воздух в сотне футов к западу.
Словно сон, в котором движение прерывисто, а ход времени искажен и искривлен, из массы, толпящейся на улице, все больше и больше тел взлетали в воздух. Некоторые из них улетали вертикально в небо, так, будто их запустили из пушки, другие широкими дугами кувыркались в воздухе (их гниющие конечности разваливались паровыми облачками розового тумана еще в середине полета) лишь затем, чтобы приземлиться в другой части стада с глухим мокрым звуком, сминая толпу, в которой предполагались только стоячие места.
Лилли поднялась на ноги. От волнения она начала пятиться, пока не уперлась в старика, который тоже встал. Они стояли, спинами прижавшись к забаррикадированной двери, и изумленно глазели на приближающийся джаггернаут[28].
Монстры, окружившие их, начали поворачиваться, один за другим, медленно, испуская слюну, тупо пялились акульими глазами на приближающееся чудо.
Из-за нарастающего барабанного боя шин о бордюры и препятствия и усиливающегося рева движка скоро стало понятно, что катапультой работал автомобиль, и он приближался, скашивая массу ходячих прямо перед Лилли и Ноллзом.
В конце концов линия мертвецов, опоясывающая забаррикадированный вход, лопнула в облаке угарного газа и брызг спинномозговой жидкости, столь же обильных, как и те, что выпускает в воздух пожарный гидрант. Части тел, мертвые ткани, фонтаны крови взмывали вверх и в стороны осколочными бомбами гниющей плоти. Последние жертвы были погребены под массивным укрепленным кузовом пыльного, потрепанного, изъездившего множество дорог «Хамви», который с грохотом затормозил у входа.
Оба, Лилли и Ноллз, рванули в стороны, с пути огромного военного транспортного средства, когда оно со скрипом остановилось прямо перед ними. Лилли пригладила волосы, восстановила дыхание, сглотнула слюну с медным привкусом паники и уставилась на треснувшее тонированное ветровое стекло напротив водительского сиденья. Боковое стекло со скрипом опустилось. Водитель высунул голову, его лицо было мрачным и безжизненным.
– Лучше запрыгивайте, пока они не перегруппировались.
На мгновение Лилли посмотрела на водителя, последнего человека, которого она могла ожидать здесь. Затем сбросила оцепенение и поспешила помочь старику залезть в салон.
– Мы ездим кругами, – предупредила Лилли, втиснувшись между водителем и стариком, когда автомобиль колесил по запутанному лабиринту улочек.
Она прижимала скребок, найденный под сиденьем, к раздробленной руке старика и обматывала ее остатками клейкой ленты, накладывая временную шину. Ноллз мученически выдохнул, морщась при каждом приступе боли. Впереди усиленная железом решетка пропахивала им дорогу через скопления медленно движущихся групп мертвецов, походя задевая застоявшиеся группы ходячих вдоль дороги, заставляя взрывоустойчивую ходовую содрогаться и стучать с неравномерными интервалами. Дворники вытирали с лобового стекла кровь вместо капель дождя.
– Гленвуд-авеню, – предложила Лилли, посмотрев в боковое окно. – Возможно, нам удастся покинуть город, миновав Ай-двадцать.
За рулем сидел Купер Стивс, сгорбившись над приборной панелью, и хрипло, затрудненно втягивал воздух. Ему приходилось напрягаться, чтобы оставаться настороже, из-за ухудшающегося состояния. Край его фетровой шляпы пропитался потом. Множество пулевых отверстий покрывало его куртку. Его рубашка была раскрашена будто пятнами Роршаха, нанесенными кровью яркого алого цвета. Его лицо было настолько бледным, что казалось серым в тусклом вечернем свете. Он сжал руль так, что костяшки побелели.
– Я знаю короткий путь, – сообщил он сдавленным голосом. – Думал о Гранд-Парке, в-возможно, удастся проехать через выход Чироки.
Лилли кивнула, доделав импровизированную шину, и мягко опустила руку старика на его колено. Она бросила взгляд в окно, на проносящиеся городские пейзажи.
В Южной Атланте царило душераздирающее запустение. Ни одного квартала, свободного от мертвецов. Воздух здесь приобрел химический запах серы, разложения и аммиака – примерно
– Это был Брайс, если тебе, конечно, интересно. – Голос, едва различимый за пением движка и свистом ветра, привлек внимание Лилли обратно к водителю.
