– Доколе же это будет продолжаться, я вас спрашиваю? Пошли вон! Вон пошли!
Мутанты ответили ему жалобным разноголосым писком.
Снифф вертел головой, начиная понимать, что эти уродцы, облаченные в лохмотья, эти упыри с шишкастыми головами и недоразвитыми ручонками – они и есть та самая паства, о которой толкует отец Никон. Капитан почувствовал смутное беспокойство. С одной стороны, оно, конечно, хорошо, что поп ими руководит. Хотя пока неясно – руководит ли. С другой стороны – вот именно, может, и не руководит вовсе. А может, этот поп и сам мутант похлеще гнусных карлов.
– Да ты не бойся, – меж тем ласково обратился к Сниффу отец Никон. – Ты сам-то православный или же христианин хотя бы?
– Агностик, – мрачно ответил Снифф, решив, что притворяться у него нет ни сил, ни желания. Будь что будет.
– И тоже хорошо, – согласился отец Никон, – сильная, значит, натура. Это слабым вера обыкновенно нужна. Вот, к примеру…
Снифф вытащил из кучи фляжку, открутил колпачок и сделал хороший глоток. Отец Никон прервал свою тираду и посмотрел вопросительно. Капитан молча протянул ему фляжку.
– Благодарствуйте, не откажусь, – с достоинством произнес отец Никон и тоже сделал хороший глоток. – Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Ты произращаешь траву для скота, и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу, и вино, которое веселит сердце человека, и елей, от которого блистает лице его, и хлеб, который укрепляет сердце человека.
Карлы индифферентно смотрели на выпивающих.
– А эти – они кто? Бюреры, что ли? – вспомнил капитан, что ему рассказывал брат.
– Нет, какие бюреры… Бюреры все там остались, в старой Зоне, у них пастырем мой коллега, отец Дормидонт. А этих я так и зову – карлы. Сталкеры небось свое название придумают, ну да то их дело. На бюреров же мои карлы почти совсем не похожи. Разве что телекинетики. Живут не стаями, а обособленно, мусор всякий не собирают, а главное – питаются в основном растениями, аки богопротивные веганы. Не знаю, что зимой с ними делать. Хотя раз такими умыслены, как-то прокормятся.
– Вы-то сами как сюда попали?
– Да как в Библии. И сказал мне Господь: встань, пойди в путь пред народом, – ответствовал поп. – На самом-то деле я местный, на улице Самокатной проживал, где водочный завод. Келья у меня там была… Сейчас плохое место совсем, не хожу туда больше. Да и далековато. Здесь помаленьку обжился. И храм тут есть, на Большой Филевской, захаживаю порой, присматриваю…
Поп вздохнул.
– А ты-то сюда зачем? Не сталкер, говоришь…
– Брата я ищу. Вот. – Капитан вытащил фотографию Вадима и показал отцу Никону. – Не встречался вам?
Поп внимательно всмотрелся в снимок, отрицательно покачал бородатой головой.
– Нет, не видал. Дело доброе, но как же ты найдешь его? Москва, чай, не маленькая…
– Я примерно знаю место, где брат пропал. И вот еще что…
И Снифф рассказал священнику о своих «вещих снах». И о том, что сегодня сна не было…
Отец Никон внимательно выслушал капитана и сказал:
– Плохое место твой Филевский парк. Очень плохое.
– Почему, батюшка?
– Сектанты там обосновались. Зовут себя Выжившими, молятся идолам, чужих не любят. Если твои сны и впрямь вещие, или у брата артефакт есть, который их тебе передает, – вполне возможно, они зачем-то его у себя держат. Что же делать-то с тобой, раб божий капитан?
– Я дальше пойду, – решительно сказал Снифф. – Если можете чем-то помочь – помогите, буду благодарен.
– Сделаем вот так…
Поп открыл висящий на поясе большой кожаный кошель и порылся там. Достал что-то вроде обрывка кожаного ремешка, сунул Сниффу.
– Держи. Это для связи. Мои карлы приволокли, они часто непонятное притаскивают, я в основном выбрасываю, а вот насчет этого уразумел ненароком…
– И что с этим делать? – Снифф повертел в руках ремешок.
– Пока припрячь, а если надо со мной связаться – завяжи в петлю да повесь на ухо. У меня другая такая же, я тебя услышу, и ты меня услышишь. Как закончишь говорить – снова развяжи да убери, а то разрядится. Я не ведаю, на сколько заряда хватает. Иди осторожно, тут хотя и недалеко с виду, места неприятные, кругом каких только богомерзких созданий не бегает… Сам вот вынужден с оружием ходить. Иисус еще говорил – теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч.
И поп любовно погладил свой облезлый «укорот».
– Сколько их там хоть, этих Выживших? – поинтересовался капитан, собирая украденные карлами вещи.
– Того я знать не могу, но, полагаю, десятка два. И мужики, и бабы, последние небось поопаснее мужиков будут, ибо бабы… Ну, знаешь ты, к чему это я.
