ней. Незнакомец был, вне сомнений, арлекином, одним из странствующих воинов-трубадуров, которые заявляли, что имеют мистическую связь с погибшим прошлым эльдарской расы, и скитались по Паутине. У этого были яркие, лихорадочные глаза фанатика, истово верующего в их божество-обманщика, так называемого Смеющегося Бога. Хотя он и пытался это скрыть, арлекин выглядел напряженным, переполненным едва сдерживаемой энергией. Вект подозревал, что у него есть другие дела, которыми он отчаянно хотел бы сейчас заниматься, но был вынужден сначала предстать перед верховным властелином. Это была интригующая загадка, и Вект решил нанести удар прямо ей в сердце.
— Ты что-то знаешь о Разобщении, — язвительно сказал Вект, — что-то, ради чего тебе пришлось прийти прямо сюда и предупредить меня об этом. Что-то, что ты теперь боишься раскрывать.
Арлекин беспомощно развел руками и ссутулил плечи, видимо, изображая невинность. Вект злобно улыбнулся: этот был так же слаб, как и все остальные.
— Я упрощу тебе задачу, — непринужденно добавил тиран. — Прекрати растрачивать мое время и расскажи мне, что ты знаешь, иначе я прикажу своим Карателям вырвать это знание из твоих костей.
Вечная улыбка арлекина стала слегка мечтательной, словно для него не было ничего более желанного. Вект нахмурился, Шут как будто внезапно вспомнил, где находится, и комично переполошился. Побежденный, арлекин надул щеки и поджал губы, как будто пробуя на вкус нечто горькое.
— Простите меня, о великий. Воистину, я более всего желаю излить вам свою душу. В недавнем прошлом я был свидетелем грандиозных и ужасающих событий, коими я не желаю утомлять вас. Достаточно будет сказать, что я узрел признаки того, что боги Хаоса вовлекли Комморру в свои игрища. Это и привело к вашему Разобщению. Дедушка Мора и Архитектор Судьбы перенесли свой взаимный конфликт в те области, что обычно считаются единоличными угодьями Той, что Жаждет…
Вект откровенно рассмеялся над маленькой речью арлекина.
— Боги! Демоны! С вашими собратьями всегда одно и то же. Вы видите все на свете лишь через призму Падения. Вы бесконечно разыгрываете древние циклы мифов, чтобы рассказать нам о богах и о нашем прошлом, однако вы не в силах понять, насколько изжили себя в настоящем. Прошлого больше нет, есть только будущее. Силы Хаоса строили интриги против Комморры на протяжении всего ее существования, и им никогда не удавалось надолго в ней закрепиться.
Вект едва не улыбался, глядя, как арлекин буквально скачет с одной ноги на другую, с трудом сдерживая желание возразить его лицемерным заявлениям.
— Может быть, это и было правдой до настоящего момента, о могучий лорд. Я бы уж точно не стал противоречить тому, кто столь сведущ о том, что творится в его собственных владениях, — на его лице снова мелькнула слишком широкая улыбка. — Мое единственное опасение заключается в том, что это счастливое состояние, вероятно, теперь подошло к концу.
Улыбка исчезла, и арлекин озабоченно нахмурился, словно солнце пропало за тучей.
— Ты используешь великое множество слов, чтобы рассказать очень мало, — с нажимом произнес Вект. — Может быть, Каратели действительно станут наилучшим решением. Я зачастую нахожу, что доклады о том, что говорят другие, оказываются куда эффективнее и познавательнее, чем разговоры непосредственно с ними.
Невысокая фигура заметно побледнела. Похоже, эта встреча протекает не в той манере, которую ожидал арлекин. Он на миг заозирался, как будто только сейчас впервые осознал, в каком чудовищном месте находится: на ветру раскачивались цепи с костями жертв ламеянок, сами ламеянки, собравшись тесным кружком, наблюдали за гостем по-кошачьи пристальными и голодными глазами, в тенях таился легион готовых к бою стражей в черных доспехах, сквозь окна доносилось зловоние горящего города, и превыше всего восседал сам Вект, безжалостный тиран, наделенный властью над жизнью и смертью каждого из них. Маленький Шут выглядел очень одиноким и потерянным, когда осознал, насколько он зависит от несуществующего милосердия Векта. Владыка помедлил несколько секунд, давая ему как следует проникнуться ужасом, пока не решил, что арлекин чувствует себя достаточно сокрушенным, чтобы с него можно было стрясти какую-нибудь полезную информацию.
— Дай мне конкретику, — резко приказал Вект. — Дай мне места, имена и детали. Расскажи мне, как и почему ты пришел к тем выводам, к которым пришел, и, может быть, ты еще уйдешь отсюда на своих двух ногах.
Арлекин, которого звали Пестрый, чувствовал себя так, словно плясал на горячих углях. Общаться с Вектом напрямую всегда было рискованно, но как Пестрый ни старался, он не мог придумать лучший способ защитить весь город, чем подключить к этой задаче его верховного властелина. Пестрый не рассчитывал на тот факт, что Векту окажется наплевать на его мнения, и что он будет рассматривать его лишь как ресурс для эксплуатации. Идея пыток не вызывала у арлекина никакого реального ужаса, хотя он, из осторожности, позволял Векту по-прежнему думать, что это не так. Однако заточение могло бы оказаться фатальным для его целей.
— Все началось с рейда в реальное пространство, на девственный мир, именуемый Лилеатанир, — начал Пестрый, и темный, мрачный взгляд Векта мгновенно стал внимательнее. Верховный властелин уже слышал это название. — Во время рейда одна небольшая группа похитила миропевицу из ее святилища. В результате мировой дух Лилеатанира разъярился и нанес ответный удар — сначала налетчикам, чтобы прогнать их, а затем тому месту, откуда они пришли, Комморре.
