— Неужели? — поинтересовался Шеннон, приклеив угасшую было улыбку.
Амади откашлялась.
— В прошлом году она вышла замуж за богатого иксонского торговца.
— Чудесно, — услышал он собственный голос. — Что-то еще?
— Да так, мелочи. Кстати, у меня где-то записано имя торговца. — Она замолчала. — Простите. Наверное, тяжело вспоминать о жизни до изгнания.
Шеннон лишь отмахнулся.
— Брось, о каком изгнании речь? Я сам согласился на эту должность. И потом, существует веская причина, по которой волшебники отрекаются от семьи. Признаю, поначалу было непросто узнавать о жизни сына обрывками, да еще и от посторонних. Но теперь я занят перспективными исследованиями, меня окружают преданные ученики. Вместе мы совершаем удивительнейшие открытия. А не далее как сегодня утром мне разрешили провести один крайне важный эксперимент.
Кресло Амади скрипнуло.
— И вас вполне устраивает такая… спокойная жизнь?
Шеннон вскинул брови. Неужели Амади тревожат его политические амбиции? И она подозревает, что он до сих пор вынашивает коварные планы? Возможно, ему стоило опасаться бывшей ученицы — особенно если та шлет доклады в Астрофел.
— Амади, порой мне кажется, что здесь я стал другим человеком. А Север, с его интригами и суетой, остался в прошлом. Звездная академия — место скромное, расположенное вдали от соблазнов цивилизации. Зато здесь… — Он повел головой, как бы охватывая взглядом книжные полки. — Здесь я могу насладиться размеренным темпом жизни.
Амади промолчала. Не дождавшись ответа, Шеннон сменил тему:
— Я только что переехал в новые комнаты — прямо над садом Болид. Дворники уже занялись расчисткой садов; пока смотреть особо не на что, кругом кучи глины и грязь, но скоро будет красота. С удовольствием тебя туда свожу.
Кресло Амади снова скрипнуло.
— Кое-кто в Астрофеле цитирует вашу «Жалобу Долгому Совету».
Его улыбка угасла.
— Это была моя лучшая речь.
— Многих она до сих пор вдохновляет.
— Рад за них, но лично я давно перелистнул страницу. И соблазнять меня бессмысленно. В местные интриги я не лезу. Да, мне, как исследователю, порой приходится интересоваться политикой. Однако и ректор, и руководство академии прекрасно осведомлены о моем прошлом; в большинстве случаев мое желание оставаться в стороне только приветствуется.
Амади ничего не ответила. На столе зашуршал пергамент — видимо, подхваченный залетевшим в окно ветерком.
— Впрочем, что-то я заболтался, — вздохнул Шеннон. — Что мы все обо мне да обо мне — лучше расскажи, чем ты занималась добрых четыре десятка лет? Уж не дипломатией ли? Иначе откуда такой живой интерес к моему прошлому?
— Мой капюшон оторочен пурпуром.
— Ты в тайной страже? Уверен, из тебя получилась замечательная стражница.
Амади с важным видом прокашлялась.
— В Астрофеле я командую упреждающими вылазками. Вообще-то я возглавляю нашу делегацию. У меня даже есть личный секретарь — молодой иксонец по имени Кейл; пускай он только младший волшебник, зато сообразительный — схватывает на лету.
— Прости за невольное наблюдение, но тебе не кажется странным, что Астрофел прислал тайную стражу на Совет волшебников?
— Путь с Севера неблизкий. Одним богам известно, зачем нашему ордену вообще понадобилась эта гигантская крепость — она же находится на отшибе, во всеми забытой глуши! Впрочем, отсюда открывается отличный вид на Западный путь — по сравнению с главной башней окрестные горные пики выглядят пигмеями.
Шеннон поставил локти на стол и сложил пальцы домиком.
— И все-таки, Амади, зачем Астрофелу маги-стражники в составе мирной делегации?
— Для защиты дипломатов.
— Ясно.
— Шеннон, эта комната надежна? Я могу быть уверена, что нас не подслушают?
Он кивнул.
— Вполне. Есть новости издалека?
— Новости есть, только местные.
