Мы надеемся, столь щедрая поддержка убедит нашего брата вновь присоединиться к Сынам в борьбе за объединенный и мирный Орден Нуминуса».
Шеннон шумно, с облегчением, выдохнул. Этот ответ на его послание, отправленное ранее тем же утром, ничуть его не разочаровал. Он узнал все, что хотел, и даже немного больше. Он порвал руны на мелкие кусочки и принялся обдумывать полученную информацию.
Сыны всегда были в курсе политики академий. Если уж они ничего не знают о заговоре против Шеннона, можно не сомневаться: никакого заговора и нет. Прибавьте сюда их неосведомленность в вопросе о том, кто мог подкупить и убить Нору Финн, — и получите достоверное доказательство, что встреченное Шенноном создание никак не связано с академией.
Его куда сильнее встревожило другое — принадлежность Амади к фракции антипророчества. В отличие от прочих волшебников стражникам запрещалось лезть в политику. Впрочем, подобные запреты не мешали многим представителям стражи тайно преследовать интересы той или иной фракции.
Что важнее, политические пристрастия Амади объясняли, почему ректор — сторонник фракции антипророчества — поручил ей вести расследование. Стал понятен ее интерес к шраму в форме руны «несоединимое» и к мыслям ректора по этому поводу. К тому же Амади спрашивала что-то про хаос, возникающий вокруг Нико. Вероятно, она подозревала, что Нико не Зимородок, а Буревестник — вестник хаоса, который, согласно антипророчеству, должен выступить против Зимородка.
— Магистр, каков ваш ответ? — прокаркала горгулья с мордочкой летучей мыши.
Шеннон вздрогнул; он совсем забыл о предложенной Сынами помощи.
— Ты прочла послание?
Горгулья наморщила носик.
— Прочла, в соответствии с намерением автора.
— Я тебя не обвиняю, горгулья, просто мне нужны кое-какие ответы. Сколько местных конструктов подчиняется Сынам? Комплювий пока под их контролем?
Горгулья подняла пухлую ладошку и почесала длинное, как у летучей мыши, ухо.
— Эта часть крыши по-прежнему наша. А еще нам принадлежат две лорнские башни и пять остроземских. В распоряжении Братства находятся пятьдесят четыре легких и средних горгульи, двенадцать боевых тяжеловесов — из них только два стремительных. Также имеется трое конструктов- охранников.
Шеннон задумчиво почесал шею Азуры и обдумал услышанное.
— Мне понадобятся обе стремительные боевые горгульи — нужно разместить их в комплювии. Также потребуется достаточное количество средних горгулий — составим из них лжелестницу.
Горгулья с мордочкой летучей мыши почесала другое ухо.
— С какой целью?
— Боевые тексты могут пригодиться для охраны и, возможно, для эвакуации девятерых мальчиков-какографов.
Горгулья заморгала.
— Какова их ценность?
— Это живые дети из плоти и крови! — вспылил Шеннон.
Существо с мордочкой летучей мыши пожало плечами.
— Боевых можно отредактировать прямо сейчас, но на сбор лжелестницы уйдет часа три, не меньше.
Шеннон вдохнул поглубже. Лучше б Сыны снарядили ему в помощь кого-нибудь из своих членов. Боевые горгульи, при всей их мощи, не могли заменить живых чарословов. К тому же запрашиваемая цена была чересчур высока. Публичная клятва верности Сынам поставит крест на свободе Шеннона от политики. Придется следовать курсу фракции — а значит, он снова окажется пешкой на залитой кровью доске.
Затем Шеннон подумал о Никодимусе и медленно выдохнул. Неожиданно в памяти ожил образ давно умершей жены, ее темных глаз…
— Клянусь в верности Сынам Эджинду, — объявил Шеннон, создавая публичное подтверждение на нуминусе.
Конструкт не без труда поднялся на свои детские ножки, чтобы по всем правилам, с поклоном, принять клятву.
— И еще одно, — сказал архимаг, вытаскивая из-под мантии продолговатый, завернутый в ткань предмет, — тебе известно о существе или конструкте, который при жизни обладает плотью, а если его разрушить, превращается в это? — Он развернул ткань.
Горгулья долго, нахмурившись, изучала отрубленную глиняную руку.
— Нет, магистр.
Шеннон застонал.
— Спасибо, горгулья. Услужила. Желаю спокойных снов. — Он поклонился.
