– Чего ты орешь, Миилд? – поинтересовался один из них у продолжающего вопить проводника. – Если хочешь пройти внутрь, то, сам знаешь, необходимо пожертвование в три серебряных лика нашего благословенного Вааси Седьмого в фонд изнывающего от жажды студенчества. У тебя есть столько монет?
– Вы, сударь, меня оскорбляете! – гордо выпрямившись, ответил на это Миилд. – Уж можете не сомневаться – появись у меня три серебряных сатрапа, я бы их немедленно пропил! Зато у меня есть кое-что получше! Я привел поединщика! Или с него и с его друзей ты тоже собрался брать плату? Сударыня, подтвердите, что я с вами! – поспешно добавил он, увидев сомнение на лицах стражей.
– Он с нами, – улыбнулась Одивия Ваксай. А когда дылды пропустили их внутрь (предварительно с кем-то посоветовавшись), добавила: – Ты, Миилд, я смотрю, изрядный жучила и выгоду свою не упустишь. Так что мой совет – если не хочешь потерять свои медяки, ставь на нашего бойца!
При этом из ее рук в ладонь «жучилы» и правда скользнул кошелечек. Не слишком большой, но весьма увесистый. Тот значительно подмигнул в ответ и, активно работая локтями, скрылся где-то в толпе.
– Надеетесь увидеть свои деньги снова? – поинтересовался Готор, от внимания которого не ускользнул этот эпизод.
– Ага, – кивнула Одивия. – И с изрядным прибытком. Моя купеческая душа просто не способна устоять против троекратной прибыли. А если у вас есть сомнения в честности Миилда… Я знаю таких людей. Они готовы надуть любого, но есть вещи, которые святы даже для них. Игра, например, и ставки.
– Что же… Это были ваши деньги. А тут, я смотрю, весело!
– Студенты, – с каким-то немного печальным вздохом ответила Одивия. – Знаете, я по-настоящему жалела в своей жизни только о двух вещах – о пропаже отца и о том, что не могу поступить в университет. Почему-то он открыт для представителей всех сословий, даже сын последнего нищего может поступить сюда, если наскребет денег на обучение. Но женщинам вход строго воспрещен, считается, что мы для этого недостаточно умны.
Одивию можно было понять – довольно большой зал, где, наверное, одновременно не менее сотни студентов могли бы постигать искусство фехтования, был довольно плотно забит толпой веселых молодых людей, радостно переговаривающихся друг с другом, обменивающихся шутками и фляжками с вином. И над всем этим витала энергия буйного веселья, беззаботности и разгильдяйства.
– Да-а-а… – согласно кивнул Готор, и в его глазах тоже мелькнула некая грустинка. – Это незабываемые годы…
– А вы тоже учились? – быстро спросила Одивия. – Хотя неудивительно, ваши глубокие знания говорят за вас. Может быть, вы даже профессор, но по каким-то причинам скрываете это? Что вы смеетесь? Всего час назад два весьма уважаемых ученых мужа слушали вас с открытыми ртами. У вас большие познания в истории и древних языках. Вы инженер, алхимик, разбираетесь в кораблестроении и естественной философии, даже можете объяснить, почему на одной и той же широте разный климат. А еще вы воин, купец и правитель…
– Увы, – рассмеялся Готор. – Я не только не профессор, но и из студентов меня изгнали довольно быстро. Правду сказать – было за что! А что касается «глубоких знаний» – просто у нас их вообще больше, поэтому даже такой недоучка, как я, в ваших краях кажется весьма смышленым.
– Так откуда вы, оу Готор Готор? И где находится та волшебная страна, жители которой, даже, как вы сказали, «недоучки», могут прочесть лекцию профессору университета Старой Мооскаа по весьма специфической дисциплине?
– Хм… – Готор вдруг стал довольно серьезным. – Пожалуй, Одивия, и правда пришло время рассказать вам это… В конце концов, в этом мире вы – один из наших наиболее надежных друзей и союзников. А то, как вы разобрались с этой дуэлью… Признаюсь, не уверен, что в подобной ситуации я смог бы решить все столь же разумно. До дуэли, возможно, и не довел бы, но попытался бы достать противника насмешками и в результате обзавелся бы новым врагом. Но сейчас не самое подходящее место для серьезных разговоров. Да и, кажется, наш Ренки готов к битве, так что…
Оу Ренки Дарээка действительно успел подготовиться к поединку. Благо для этого ему всего-то и понадобилось – скинуть камзол и надеть специальные тапочки, в которых было принято заниматься в зале, дабы не портить пол грубыми сапогами или ботинками. Свою шпагу и три кинжала (легкий вариант вооружения) он отдал Готору, а сапоги, не без легкой мстительности, минуя протянутые руки Гаарза, сунул Одивии.
Впрочем, Гаарз был «удостоен чести» помочь поединщику надеть специальный ватный жилет и маску. Затем Ренки, сдвинув маску на затылок, подошел к стойке с оружием и выбрал подходящую рапиру. Лишь после этого он счел возможным заметить, что его соперник, оказывается, тоже тут, и легким кивком дал ему понять, что готов приступить к поединку.
– Сударь, – так же слегка склонил голову Ундаай Одиир. – Может, все же желаете сначала немного размяться? Я подожду…
Судя по его виду и по струйке пота, стекающей со лба, он провел в зале едва ли не все утро. И его гордость требовала дать противнику равные шансы, дабы потом не выслушивать незаслуженные упреки.
– Благодарю, – вежливо ответил Ренки. – Меня учили быть готовым к поединку в любой момент жизни. Так что если отсутствие разминки станет помехой, значит, я плохо усвоил этот урок. Приступим…
Заполнявшая зал толпа слегка отхлынула назад, освобождая бойцам больше места, и рапиры, слегка соприкоснувшись кончиками, едва слышно звякнули.
Ренки немного боялся… Нет, конечно, не поединка на учебных рапирах – для того, кто встречал грудью вражеский залп, шел в штыковую или запрыгивал одним из первых на палубу вражеского корабля во время абордажа, четырехгранная рапира с шариком на конце была не страшнее детской погремушки. Но вот страх опозориться на глазах у целой толпы… Оказаться хуже какого-то мальчишки, от дуэли с которым он накануне отказался… Такой
