эскадру, понадобится не меньше двух дней. Но эскадра не сдержит кристалл… и я не уверен, что даже весь «северный» флот справится.
Космические кристаллы… Гигантская форма разумной квазижизни. Более древние, чем само человечество как таковое.
И — хищники.
— Нет нужды напоминать, как выглядит планета, обработанная кристаллом, — напомнил Стивен. — Это гладкий стеклянный шар, с которого слизана вся органика.
Авалон-2 навсегда станет мертвым миром, пригодным только для того, чтобы построить там техническую перевалочную станцию. Не говоря уже о сорока миллионах жизней. Вообще-то в данной ситуации больше всего меня волнуют именно они, а даже не потеря Империей ценного кислородного мира.
— Но что мы можем? — хрипло спросил Алексей. — Одни, на устаревшем «паруснике»…
— Да, — поддержал его Индра, — «Уралец» — одно название, что крейсер. Ракетное вооружение — дрянь, но оно, как известно, и так против кристаллов бесполезно, они обладают защитным механизмом неизвестной нам природы. Пробивает только лучевое выше пятого уровня. Но почти все наши установки — четвертый-пятый уровень. Шестого — только три спаренные башни главного калибра. Для этой твари — что слону дробина. Маневровый двигатель — смешно сказать, фотонный, с парус-зеркалом. Все что мы можем — помочь с эвакуацией с Авалона-2.
— И сколько человек мы в состоянии взять на борт? — непроницаемо поинтересовался Блади.
Астронавигатор пожал плечами.
— Если задействовать технические помещения… с учетом того, что должно хватить кислорода до точки выхода… Тысяч пять, я полагаю.
— Как насчет остальных сорока миллионов?
Индра сделал неопределенный жест руками:
— Судьба. Колесо сансары.
— Это бесчеловечно, — тихо сказала Алена.
— Что вы предлагаете, лейтенант? — повернулся к ней Индра. — Вам же преподавали в академии военную историю? Империя Людей выстояла в первой космической только потому, что крупный кристалл начал пожирать колонии мрыггов. Они проявили завидное хладнокровие, не предпринимая ничего, и заметались, только когда тварь направилась к их столице, Мрыггану, домашнему миру. Им пришлось собрать все силы в единый кулак, что дало нам передышку и возможность перегруппироваться. Шесть линкоров, более тридцати новейших крейсеров… Ракеты были бесполезны, сам кристалл использовал мощнейшее лучевое оружие — более сильное, чем уже известные вам тяжелые ионные пушки и еще только разрабатываемые установки Маулера. Точные потери противника в бою с кристаллом у Мрыггана неизвестны, но оцениваются в сорок процентов флота. Уничтожить кристалл не удалось, его э-э-э… отогнали, не более. Возможно, наш гость — именно он и есть.
— Нет, этот — чуть поменьше, — с сожалением уронил Стивен.
— Рой пчел может отогнать медведя от улья, — запальчиво сказал Алексей.
— Рой, возможно, и в состоянии, — парировал Индра. — А одна пчела? Ее просто прихлопнут.
В наступившей тишине проскрежетал Дэдли:
— Каков приказ командования, капитан?
— А это мы сейчас узнаем, — отозвался Стивен, — но, Грегор, у вас есть какие-нибудь сомнения относительно приказа?
— «Что же, велит умереть закон — иди и умри, солдат», — вполголоса пропел Алексей слова известной боевой баллады.
Блади усмехнулся:
— Мне нравится ваш настрой, лейтенант.
Прозвучал сигнал вызова. Все обернулись к коммуникационному экрану, и изумление проступило даже на каменном лице Дэдли.
Стивен был готов к вызову со стороны командующего эскадрой. Учитывая исключительные обстоятельства, на связь мог выйти комфлота или даже главком из столицы.
Но об императорском гербе он не мог и помыслить. Вызов от главы Империи Людей не требовал подтверждения на втором конце моста нуль-связи. Миг — и капитан, как и все остальные, обнаружил себя опустившимся на одно колено, со склоненной головой. Рефлекс, сформировавшийся еще со школы.
— Виват императору! — слаженно рявкнули присутствующие, и Блади порадовался про себя.
— И вам здравствуйте, — негромко ответили с экрана. — Вольно.
Офицеры заняли свои места у стола, сидя навытяжку. Стивен заметил, что Алена забыла закрыть рот, и толкнул ее под столом ногой.
Экран нуль-связи показывал берег океана. Стоял штиль, и прозрачные невесомые волны легко накатывались на белый песок. Под навесом сидел невысокий, начинающий лысеть человек в гавайской рубашке и шортах, с бокалом виски в руке. Выглядел он вполне мирно и по-домашнему, и только глаза — жесткие, ледяные — совпадали с портретами, где императора Бладрова II изображали всегда гигантом двухметрового роста и в белоснежном парадном мундире.
