— Сколько раз повторять тебе, приятель? В женщин не стреляют.
Я смолчал. Я не мог запретить ему быть глупцом.
Неделю спустя в город прибыли «белошвейки», и жизнь в доходном предприятии Матушки Пэм закипела. От желающих заштопать рубаху или портки отбою не было. Пошивочные работы начинались с рассветом и заканчивались далеко за полночь.
На третий день Дакота Смит решил устроить облаву.
— Парни не пойдут, сэр, — сказал, пряча глаза, помощник шерифа. — В городе на десять мужчин одна женщина. Я бы на вашем месте…
— Что бы ты на моем месте, приятель? — надвинув на глаза шляпу, процедил Дакота Смит.
— Ничего. Дело ваше, но на облаву парни не пойдут, сэр. Никто, и я тоже.
На следующее утро Дакота Смит властью шерифа арестовал Матушку Пэм, самолично доставил ее в тюрьму и закрыл в камере. Днем позже судья Вильямс при стечении всего города Матушку оправдал.
«Давай я ее пристрелю, — в который раз предложил я. — Спишем на несчастный случай или на что угодно».
Дакота стиснул челюсти и не ответил. Сутки спустя он опять арестовал Матушку, предъявив ей обвинение в неуплате налогов. Еще через сутки судья Вильямс арестованную освободил вновь.
Две недели пролетели без происшествий. А в воскресенье вечером в заведение ворвалась компания подвыпивших нездешних ковбоев. Клиентов Матушки ковбои вышвырнули в окна, «белошвеек» выставили из дома прочь и принялись крушить обстановку. Пострадавшие побежали за шерифом, однако случилось так, что Дакота Смит сидел в это время в салуне и был мертвецки пьян. Ковбои неспешно закончили начатое, вскочили в седла и убрались откуда пришли. Малыш Биллибой, проносясь мимо салуна, на прощание махнул рукой.
— Вам это дорого обойдется, мистер, — сказала на следующий день Матушка Пэм.
Тем же вечером заведение переехало в новый дом, откупив его у местного бакалейщика. Дакота ходил мрачнее тучи. Он уже настроил против себя горожан, мужчины при встрече перестали здороваться и отводили взгляды. В ответ на мои уговоры пойти на мировую Дакота отмалчивался. Он словно не чувствовал, что над его головой занесли уже боевой томагавк, и все дело теперь лишь в том, когда и как нанесут удар.
Удар нанесли на Пасху. В этот день Матушке доставили партию свежих курочек.
Случилось так, что запряженный волами фургон остановился как раз напротив салуна, где Дакота Смит в одиночку расправлялся с послеобеденной выпивкой. Он пригубил из очередной пивной кружки, взглянул в окно и поперхнулся. Секунду спустя Дакота выскочил из салуна наружу. Выбравшиеся из фургона красотки гуськом трусили по улице к заведению Матушки Пэм, подобрав юбки, чтобы не угодить полой в лужу. Второй по счету семенила та самая Дороти, бедная родственница ранчеро Генри Уайта, которую Дакота три года назад отбил у братьев Винстоунов. За руку Дороти тащила за собой растрепанную и сопливую двухгодовалую девчонку в обносках не по росту.
Дакота Смит, разбрызгивая сапогами грязь, пересек улицу. Отшвырнул сунувшегося к нему возницу и преградил девицам путь.
— Как же так, приятельница? — с горечью спросил он.
Дороти не ответила. Переступила с ноги на ногу и, обогнув шерифа, поволокла девчонку дальше.
Дакота Смит с минуту смотрел ей вслед. Затем рванулся, промчался по улице, взлетел на крыльцо борделя и ногой вышиб входную дверь.
— Что с вами, мистер? — поднялась навстречу Матушка Пэм. — Никак хватили лишнего?
— Я забираю девушку, — вместо ответа выпалил Дакота Смит. — Вместе с ребенком, прямо сейчас.
Матушка Пэм осклабилась:
— Это вам кажется, мистер. Никого вы не забираете. А ну взгляните. — Она протянула Дакоте лист плотной бумаги. — Это контракт, подписанный законниками и заверенный по всей форме. На три тысячи баксов, уплаченные ее родне. Так что девочке придется потрудиться, пока не выплатит эту сумму. Впрочем, вы можете выкупить ее у меня. Даже без процентов, отдам за те же три тысячи, из уважения.
Дакота Смит, потеряв дар речи, застыл на пороге.
«Вынь меня из кобуры, — спокойно сказал я. — Старуха оскорбила тебя, предложив заплатить три тысячи баксов за шлюху. Старую змею надо пристрелить здесь и сейчас, таких вещей не прощают».
Дакота не пошевелился, он, казалось, окаменел.
— Есть другой способ, мистер, — вкрадчиво сказала Матушка Пэм. — Женитесь на ней. Ради вашего счастья я соглашусь взять деньги в рассрочку.
Дакота гулко сглотнул и попятился. Споткнулся о порог, чудом удержался на ногах, развернулся и стремительно зашагал прочь.
«Немедленно вернись! — взревел я. — Ты, слюнтяй, тряпка! Я вышибу этой стерве мозги, и суд тебя оправдает. Или ты и вправду хочешь жениться на шлюхе и стать посмешищем?»
Дакота не ответил. Тем же вечером местный священник обвенчал его с девицей Дороти Уайт. Церемония заняла пять минут. Едва она закончилась, Дакота Смит снял с себя полномочия шерифа округа Арлингтон.
