Неподалеку раздался оглушительный грохот, и судя по звону, это были уже не книги. А потом тихо, но возмущенно рыкнул разбойник, и Дора втайне пожалела, что не имеет привычки носить с собой какое-нибудь оружие. Хотя бы ножнички. Или можно было прихватить из столовой один из ножей. Сейчас она могла пожертвовать даже частью истово взлелеянной косы за возможность очутиться по ту сторону стеллажа. Однако уже в следующую секунду княжна нашла решение своей проблемы и принялась сбрасывать с полки книги, стоящие на уровне ее глаз. Те, которые находились на противоположной стороне стеллажа, она просто вытолкнула, и как раз вовремя.
Битва была в самом разгаре, и стоящая посреди стола решительная шатенка с серо-зелеными глазами сдаваться пока не собиралась. Наоборот, крепко держала в руках свое главное оружие, серебряную чернильницу, и бдительно следила за пытавшимся подобраться ближе разбойником, не стеснявшимся отвлекать внимание ее светлости ложными выпадами.
Тэри изредка умело пинала в противника стоявшими у ее ног пресс-папье и стаканчиками для карандашей и перьев, но он так же ловко уворачивался от этих снарядов, умудряясь с каждым разом оттеснять девушку все дальше от выгодной позиции.
— Чем это вы занимаетесь? — раздался вдруг глубокий, уверенный голос, несомненно, принадлежавший женщине, убежденной в своем праве задавать подобные вопросы.
Доренея моментально повернула голову в ту сторону и обнаружила даму, стоящую в проеме широко распахнутой двери кабинета. Темно-синее платье очень простого фасона не обмануло княжну, наученную бабушкой смотреть не на одежду, а на лица незнакомых людей. Вернее, на выражение этих самых лиц и особенно глаз.
«Запомни, дитя, — не раз слышала Дора наставление старой княгини, — одежда — это только шелуха. Если балаганный фигляр надевает княжеский камзол, то не становится же он от этого настоящим князем? Как бы ни пыжился, какие бы высокопарные монологи ни произносил, он так и останется лицедеем. Главное в князьях — родовая гордость, память о предках и ответственность перед людьми за слова и поступки. Истинно благородным людям нет нужды надевать бархатные штаны, чтобы доказать народу свою знатность».
Однако женщине, стоявшей на пороге кабинета, ничего и никому доказывать и не требовалось. Каждый житель Идрийского полуострова знал это слегка худощавое, красивое лицо с властным взором темно-серых глаз. Портреты ее величества Зантарии Риталены Селваронской висели над столом каждого градоначальника, а по большим праздникам выставлялись на специальных возвышениях под охраной почетного караула королевских гвардейцев.
— Ваше величество, у нас проверка умения вести себя в чрезвычайных ситуациях и защищаться от внезапных нападений, а также изучение действенных способов предотвращения ссор, — на миг вежливо склонив голову перед правительницей, нагло солгал разбойник.
Доренея даже задохнулась от бесстыдства, с каким он вывернул наизнанку смысл происходящего, а королева доброжелательно кивнула и поинтересовалась:
— Ну и как, есть какие-то выводы?
— Разумеется, — кивнул разбойник и принялся уверенно перечислять: — Сестры Сарнские смелы и справедливы, но бороться привыкли кучкой и по отдельности сразу теряются. Доренея решительна, однако действовать предпочитает нахрапом, не просчитав прежде свои и чужие возможности. А коса Доренеи — весьма удобное оружие против нее самой. Кателла азартна и сообразительна, но, как только начинает проигрывать, сильно расстраивается и пытается разжалобить окружающих невыносимым визгом. Тэрлина довольно ловка и быстро двигается, но подвержена внезапным вспышкам гнева. И не имеет никакого представления об элементарной тактике боя и способах защиты.
Тэри, не успевшая придумать, как незаметно и не роняя достоинства спуститься со стола, и потому так и стоявшая на забрызганной чернилами наборной столешнице, услыхав о себе столь нелестные слова, вдруг ясно поняла, за что так яро его ненавидит. За ложь и подлость, а еще за оскорбления и бесконечные издевательства. Да ее до сих пор даже в вальсе партнеры так нагло не тискали, как этот разбойник, по какому-то праву взявшийся судить о добродетелях и недостатках знатных девиц! Причем вовсе не о тех, какие требовало от будущих княгинь и герцогинь общество. Но раз королева до такой степени доверяет проклятому коменданту, то поздно об этом говорить и пытаться искать защиты у ее величества, как говорится, кто первый успел — тот и съел. По-видимому, придется дочери славного рода Дарве Ульгер соглашаться на договорной брак с каким-нибудь продувным искателем старинных гербов и потом всю жизнь помнить, чей хлеб она ест.
Обида и безысходность на миг захлестнули ее светлость, но способности размышлять она теперь не потеряла. Наоборот, с невесть откуда взявшимся хладнокровием прикинула расстояние до ненавистного коменданта, стремительно шагнула к краю стола и молниеносно выплеснула оставшиеся чернила прямо ему на голову.
Полюбовалась, как стекают черные струйки по стянутым в хвост русым волосам и широким плечам, и бросилась к другому краю стола, чтобы легко соскочить на кресло, а затем на пол. И тихо охнула, попав прямо в сильные мужские руки.
— А еще она мстительна, — спокойно продолжил комендант, не выпуская свою жертву, — и никогда не думает о возмездии, которое полагается за подобные выходки.
Посадил Тэри на стол, ловко перехватил за запястья и стер девичьими ладонями чернила со своей головы.
— Это — на память о моей доброте. — Разбойник отпустил ошеломленную маркизу и повернулся к остальным так хладнокровно, словно по его лицу не
