По обыкновению резко развернулся и ушел туда же, откуда возник так неожиданно, породив в душе Тэри подозрение, не следит ли он исподтишка за всем происходящим в соседних комнатах.
Короткого движения пальцами, тайком сделанного магом в ее сторону, Тэрлина не заметила, ощутила лишь, как покидает ее смятение и недоверие, словно и в самом деле сваливается с души куча тяжких камней. А вместе с ними пропала и смутная вина за свою настойчивость, хотя пустословной бузотеркой Тэрлина никогда не была, а если и спорила, то лишь в тех случаях, когда твердо верила в собственную правоту.
Все последующие действия мага и торемки маркиза восприняла с безучастием статуи, ничуть не сомневаясь в искусности мастеров и в их желании угодить наказам ее величества. А получив разрешение встать и посмотреть в зеркало, учтиво улыбнулась потрудившимся над ее внешностью людям и с очаровательной улыбкой объявила, что и без всяких проверок совершенно уверена в чуде, которое они сотворили. И потому выражает им свою глубочайшую признательность.
Ослепительно улыбнулась еще раз и ушла, не бросив даже мимолетного взгляда в сторону зеркала, стоящего в простенке между окон.
— Ну и выдержка, — уважительно пробормотал маг, поспешно хватаясь за коробочку с накопителями.
В нищей на магическую энергию Тальзии камни уходили, просто как вода сквозь сито. Спасало лишь особое свойство этого места, тайну которого могли ощутить только одаренные.
— Ильяса, — стремительной тенью скользнул в комнату Дирард, — погоди, не запирай ее шкатулку. Дай мне одну прядь.
Торемка молча исполнила его просьбу, затем захлопнула магический замочек, стараясь не замечать мелькнувшего во взгляде мужчины сожаления.
— Что ты будешь с ней делать? — хмуро поинтересовался Годренс, потягивая бодрящий отвар, куда добавил несколько капель какого-то зелья из фиала темного стекла.
— Отдам тебе… попозже, когда ты полностью восстановишь силы, — прозрачно намекнул граф, аккуратно заворачивая добычу в платочек. — Ну, удачи вам. Сюда идет следующая пациентка.
И снова исчез за дверью в соседнюю комнату, не желая тревожить своим присутствием кадеток, с неизменным упорством дружно величавших его разбойником.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
полная приятных сюрпризов,
неожиданных откровений и открытий,
несущих девушкам новые заботы и разочарования
— Все герцоги и принцы будут твоими, — без обиняков постановила Дора, рассмотрев преобразившуюся маркизу Дарве Ульгер.
— Зачем они мне теперь? — пожала плечиками Тэри, направляясь к зеркалу.
Хочешь не хочешь, а изучить свою новую внешность придется. Хотя бы для того, чтобы не здороваться с собственным отражением, случайно заметив его в одном из высоких зеркал нижнего зала.
Возле синеватого стекла маркиза на несколько секунд озадаченно замерла, только теперь со всей полнотой осознав, как справедливы были слова благодарности, сказанные ею магу. Уменьшившийся едва ли не вдвое фамильный нос выпустил на свободу, словно волшебный занавес, все те черты девичьего лица, которые до сего момента скрывались в его тени. В больших серо-зеленых глазах появились глубина и загадочность, губы стали ярче и пухлее, а уложенные надо лбом косой волной шелковистые каштановые волосы казалась изящной норковой шляпкой, оттеняющей белизну кожи.
Тэрлина поймала в зеркале отражение недоверия, застывшего на круглощеком лице стоящей рядом княжны, и нехотя пояснила:
— Ну посуди сама, за последние полчаса я сама не стала лучше или хуже ни на гран. Изменился только мой нос. И если герцоги и принцы начнут теперь оказывать мне знаки внимания, то получается, самым главным во мне являлся именно он? Не были важны ни знатность старинного рода, ни воспитание, ни глаза, волосы или фигура. И даже характер и привычки ни для кого не имели никакого значения. Только нос! Как я теперь начинаю понимать, мне его благодарить нужно — за проверку. Ведь иначе я бы уже давно сделала непоправимую ошибку. Всем известно, ради своей цели мужчины могут завалить девушку комплиментами, букетами и красивыми словами.
— Просто он пока не встретился тебе, тот, кто смог бы разглядеть тебя, а не маленькую оплошку природы, — вздохнула Бетрисса, искренне ненавидевшая всех посещавших замок Ульгер женихов, не рассмотревших за носом воспитанницы саму Тэрлину.
— А теперь уже может и не встретиться, — язвительно пробормотала Октябрина и оглянулась на зеркало. — Нам придется накрепко запомнить, что все те, кто теперь начнет виться вокруг наших юбок, еще вчера прошли бы мимо с кривыми ухмылками.
— Вот именно, — возвращаясь в свое кресло, кивнула Тэри. — Гостившие у нас в замке господа наивно считали, будто я не замечаю разочарования,
