— Ничего, — сквозь слезы пробормотала Тэри. — Но я не знаю, вылечили они Сюзи или нет. Маг должен был туда поехать… но разбойник показал мне монетку…
Путаясь и всхлипывая, она рассказала наставнице и о полузабытой встрече в саду, и о странном поведении коменданта.
— А после того раза он с тобой больше ни о чем таком не заговаривал? — пытливо заглянула в заплаканное личико воспитанницы Бетрисса, припоминая странности, которым своевременно не могла найти объяснений.
Особенно невероятную ловкость воспитанницы при прохождении проходов вредного пенька, как они дружно звали между собой загадочный лабиринт. Разбойник загонял их туда еще три дня, и каждый раз результат был один и тот же — первой выходила Тэри, даже если шла самой последней.
— Я и сама не знаю, почему так получается, — расстроенно оправдывалась она в ответ на шутливые обвинения подруг в утаивании секретного слова, которым можно задобрить пенек. — Просто иду и иду, никуда не сворачивая.
Тогда Бетрисса сочла это простым везением, хотя до этого особой удачливостью Тэрлина не отличалась. Смешно назвать везучей девушку, которую к ее годам ни разу не пригласили на свидание и не подарили хоть одного цветочка. Полевые букеты, собранные сельскими детьми, не в счет.
— Нет. Смотрит сквозь меня и усмехается, да ты и сама видела, привычка у него такая.
— Тэри… а ты сама как к нему относишься?
— Я его боюсь, — виновато призналась ее светлость. — Меня вообще настораживают люди, которых я не понимаю. А как я должна относиться?
— Ну вот, например, Кателла… ей он очень нравился.
— Боюсь, он всем нравится, — бледно улыбнулась Тэрлина с неожиданно взрослой, женской печалью. — Но я запомнила слова, которые Окти сказала Кателле. Нельзя делать больно подругам, с которыми потом придется делить и тайны и опасности.
— Я должна радоваться и гордиться тобой, ты выросла такой честной и справедливой, — невесело вздохнула Бетрисса, достала пудреницу и принялась приводить в порядок лицо воспитанницы. — Но за тебя мне особенно тревожно и больно. Что-то он темнит, наш изверг, особенно с Сюзи. Если ты разрешишь, я сама спрошу… тайком, разумеется.
— Спасибо, Бет. — Тэри немного помолчала, раздумывая, виновато глянула на наставницу и твердо отказалась: — Но лучше не делай этого. Подожду приезда ее величества. Если и она ничего не скажет, значит, я потребовала непомерно большое желание, и нужно стараться служить ей так, чтобы заработать здоровье для Сюзи.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,
в которой придворных господ ждут
выяснения отношений, надежды и разочарования,
а также неожиданные подарки судьбы
— Ну вот зачем тебе понадобилась та раковина? — раздосадованно ворчал Мишеле, в нетерпении метавшийся впереди приятелей по чисто выметенной дорожке из бело-розового ракушечника. — Из-за нее упустили девушек.
Итель неторопливо шагал к летнему дворцу, разглядывая свой трофей и не обращая никакого внимания на эти обвинения. Ну проворонили они момент, когда фрейлины ушли с пляжа, так ведь сразу договаривались, что идут просто купаться. Хотя глупо спорить, идея выйти из павильона одновременно с девицами была весьма неплоха. Даже если не надеяться на знакомство, можно рассмотреть их поближе и попытаться подслушать разговоры. Нет, девичьих тайн ему не нужно, избави боги от головной боли. Но имена, титулы…
Итель был знаком со многими знатными семьями Тальзии, в одних служил учителем мечного боя, с другими встречался на турнирах, куда его вот уже четыре года приглашают как судью. Не может быть, чтобы он никогда не встречался ни с одной из таинственных незнакомок или хотя бы с их братьями, кузенами.
— Как только прибудет обоз, я назову вам не только имена и возраст наших недотрог, но и размер их приданого, — словно угадав мысли Ительниза, пообещал Тимуальд. — Хотя уверен заранее, ни одна из этих фрейлин не входит в число самых завидных невест.
— А зачем мне нужно знать про ее приданое? — едко огрызнулся рыжий шутник. — Я пока жениться не собираюсь. А если и решусь, то на девушке, а не на ее деньгах! Это вы как с ума посходили, все меряете количеством сундуков и коровников, а потом жалуетесь на плохой нрав жены.
— Какой жены? — возмутился Тимул. — У меня пока даже невесты нет!
— Будет, — зло пообещал расстроенный Мишеле. — Она уже тебя где-то ждет, твоя пышногрудая мечта со стадом из тысячи коров, тремя маслобойнями и тридцатью тысячами золотых.
— Ты сегодня невыносим, — обиделся блондин. — И было бы из-за кого! Из-за каких-то высокомерных выскочек! Как будто сам не знаешь, через месяц они станут покладистыми, как объезженные кобылки, и будут по первому знаку прибегать в любую спальню.
