— Неужели ты вправду думаешь, будто Год мог их туда привести, не закрыв? На них на всех амулеты со второй степенью защиты, он учителя просил поставить. Только их светлости об этом не знают, иначе, как ты сам понимаешь, в надежде на амулеты начнут хитрить и перестанут тренироваться в полную силу. А сегодня могли испугаться — запаниковать, побежать, а у кого-нибудь из дебоширов вполне мог оказаться стержень переноса. У Фангерта же был.
— Откуда, не успел выяснить?
— Вернусь — узнаю.
— Не вернешься, — рыкнул медведь, окутываясь туманом и превращаясь в рослого мужчину с плечами молотобойца. — По крайней мере один. Хватит геройствовать. Я сам с тобой пойду и Ортиса возьму с его парнями. И можешь сколько угодно запрещать, если совсем не ценишь нашу дружбу.
— Нельзя вам туда.
— А тебе можно?
— Мне нужно, ты же знаешь. И я не оборотень.
— Да? Как интересно! Продолжай. — Дунвар, наливавший в кружку багряную жидкость из керамического кувшина, состроил любознательную физиономию. — Кто же ты тогда?
— Обычный человек с примесью вашей крови и незначительными способностями.
— Тогда почему же дед Ирхин отдал тебе свой пояс?
— Просто я самый близкий его родич по крови, — терпеливо пояснил Дирард прекрасно знавшему это Дуну.
— А о том, что такие пояса не могут носить просто люди, он тебе не сказал? — Дунвар поставил напиток рядом с другом и взял в руки ложечку, намереваясь его поить.
— Сказал. А ложку убери, я не умирающий. И пока не голоден.
— Это лекарство. И если не будешь пить, никуда не отпущу. А от ответа не увиливай.
— Ну хорошо… — Неохотно сделав первый глоток, Рад отодвинул руку лекаря, помолчал, тяжело вздохнул и сказал: — Ты забываешь о маленьком исключении из этого правила. Пояс может носить и человек, если у него кроме оборотней были в родне ведьмы или полуэльвы.
— Но беловолосые хозяева Эмаельгейл никогда не оставляли своих детей, — недоверчиво прищурился Дун. Несколько секунд рассматривал друга пристальным взглядом, потом хмуро добавил: — А ведьмы на Идрийском полуострове не живут. Им там магии не хватает.
— Ну вот видишь, — хмуро усмехнулся Рад, — я всегда вам говорил, что мне этот пояс не положен. Тебе он пойдет значительно больше, ты оборотень в седьмом поколении, травник и лекарь. Из тебя выйдет хороший вожак стаи… может, все же заберешь?
— Дирард! — свирепо рыкнул лекарь, и теперь он не шутил. Все флакончики в шкафу отозвались на звук его гулкого баса тонким перезвоном. — Ты снова?
— Прости, — кротко вздохнул тот и устало закрыл глаза.
— Не хочешь разговаривать, — усилием воли взяв себя в руки, безнадежно отметил Дун. — Значит, понимаешь, что не прав. Как там зовут тебя твои ученицы? Разбойником? Ну так это они тебе сильно льстят. Ты просто мелкий ярмарочный мошенник, знаешь, есть такие — набьют кошель галькой и с важным видом ходят по рядам, пробуют у доверчивых селян сметану и колбасы.
— Больше никогда ничего не расскажу, — хмуро пообещал Рад.
— И не надо. Теперь я буду рядом с тобой и сам во всем разберусь.
— Я же сказал!
— И я сказал. И могу напомнить, кому я слово давал за тобой присматривать. Но раньше не мог на этот ваш Идрийс попасть, да и магии не хватало. А теперь меня Год перенесет, вместе с парнями, и силой поделится.
— Когда он такое пообещал? — возмущенно нахмурился разбойник, приподнимаясь с топчана.
— Куда?! — тотчас прижала его к поблекшим травам тяжелая рука медведя. — А слово Год дал, когда тебя притащил. Я на него напустился, а он так и сказал, что один не успевает присматривать за всеми. Фанья ведь весь день возле своей госпожи.
— А за вами он успеет следить? — проглотив очередную ложку густого настоя трав и ягод на меду, угрюмо осведомился Рад. — В Тальзии ведь оборотням нельзя свободно ходить куда захочешь. Напасть могут в любом месте и в любое время.
— Но у нас амулеты не хуже твоего, — деликатно напомнил медведь.
— И коконы полные, — едко закончил за него Рад. Помолчал, поглядывая на спокойное лицо ничуть не смутившегося кузена, и нехотя признался: — Зато меня в таких вот случаях, как сегодня, спасает именно та, непонятно чья кровь. Словно кто окошко открывает — сила льется ручьем, и кокон стазу становится непроницаемым именно с той стороны, откуда грозит опасность.
— Так почему же тогда у тебя кожа на спине словно ошпарена? Разве Годренс не мог подлечить?
— Как только с крыши перестал течь жидкий огонь, кокон стал таким же, как обычно, — пожал плечами советник, — а одежда тлела. Ну и обожгло… А Году лечить я не позволил. С этим и ты прекрасно справишься, а ему держать защиту над всем поместьем.
