— Этим пусть Уильям займется.
Он подвинул аппарат обратно сторожу, который тут же вышел из-за стойки и выпроводил гостя за ворота. Дануорти даже удивился, что сторож не побрел за ним до самого Баллиола.
От себя он сразу позвонил Полли Уилсон.
— Вы можете как-то проникнуть в систему управления сетью без доступа в лабораторию? Напрямую, через университетский компьютер?
— Не знаю. Университетский компьютер под защитой. Я могла бы попробовать пробить брешь или просочиться с баллиольского терминала. Надо посмотреть, что там стоит защитного. Вы уже нашли оператора, чтобы прочитал, если я пробьюсь?
— Как раз ищу. — Он отключился.
Вошел Колин, взять еще рулон скотча. С его куртки текло ручьями.
— Знаете, что пришло секвенирование и что вирус оказался мутантом?
—Да. Сбегай, пожалуйста, в лечебницу, забери у бабушки таблицы контактов.
Колин сгрузил стопку плакатов. «Берегитесь рецидива!» — предостерегал верхний.
— Говорят, это биологическое оружие, — поведал Колин. — Мол, вирус сбежал из какой-то лаборатории.
«Не из Гилкристовой, конечно», — подумал Дануорти с досадой.
— Ты не знаешь, где Уильям Гаддсон?
— Нет. — Колин скорчил гримасу. — Небось целуется с кем-нибудь на лестнице.
Уильям обнимался с одной из карантинных в буфетной. Дануорти попросил его установить передвижения Бадри с четверга по утро воскресенья, а также взять выписку с кредитного счета Бейсингейма за декабрь, сам же отправился обратно к себе обзванивать операторов.
Один протягивал сеть для кафедры XIX века в Москве, двое других уехали кататься на лыжах. Остальных не оказалось дома, или они, предупрежденные Эндрюсом, просто не подходили к телефону.
Колин принес таблицы. Там царил хаос. Никто даже не пытался как-то сопоставить данные (за исключением тех, что касались Америки), и число контактов просто зашкаливало. Половина первичных побывала на танцах в Хедингтоне, две трети ходили по магазинам, и все, кроме двоих, ездили на метро. Легче иголку найти в стоге сена.
Полночи Дануорти проверял религиозную принадлежность и отмечал совпадения. Сорок два — англикане, девять — реформисты, семнадцать — невоцерконленные. Восемь — студенты Шрусбери, одиннадцать стояли в «Дэбенхеме» в очереди к Санта-Клаусу, девять работали на раскопках у Монтойи, тридцать делали покупки в «Блэкуэлле».
Двадцать один человек пересекался также по крайней мере с двумя из вторичных, а Санта-Клаус из «Дэбенхема» контактировал с тридцатью двумя (со всеми, за вычетом одиннадцати, в пабе после смены), но со всеми первичными без исключения виделся только Бадри.
Утром Мэри — в СЗК, но без маски — привела больных, не поместившихся в лечебнице.
— Койки готовы?
—Две палаты по десять мест.
— Хорошо. Мы займем все.
Пациентов отвели в полевой лазарет, уложили на раскладушки и поручили заботам практикантки, крутившей шашни с Уильямом.
—Лежачих привезем, как только освободится «Скорая», — предупредила Мэри, идя вместе с Дануорти обратно к воротам колледжа.
Дождь прекратился совсем, небо посветлело, будто обещая проясниться.
— Когда привезут аналог? — спросил Дануорти.
—Дня через два, не раньше.
Они дошли до ворот, и Мэри остановилась в арке.
— Когда все это закончится, я отправлюсь куда-нибудь по сети. В какое-нибудь столетие, где нет эпидемий, где не надо ждать и волноваться или торчать беспомощно рядом, не в силах ничего поделать. — Она пригладила седые волосы. — В какую-нибудь страну, которой далеко до десятки. Только ведь такой не существует, — улыбнулась она. — Да?
Дануорти подтвердил.
—Я тебе рассказывала про Долину царей?
—Ты говорила, что вы туда поехали в Пандемию.
Мэри кивнула.
— Каир закрыли на карантин, поэтому домой мы вылетали из Аддис-Абебы, и по дороге туда я сунула таксисту на лапу, чтобы он отвез нас в Долину царей посмотреть на могилу Тутанхамона. Безрассудство, конечно. Пандемия уже добралась до Луксора, и мы едва не угодили в карантин. В нас дважды стреляли. — Мэри покачала головой. — Нас могли убить. Сестра отказалась вылезать из машины, а я спустилась по лестнице, подошла к двери в усыпальницу и подумала: «Вот так, наверное, все было, когда ее откопал Картер».
